– Это несколько консервативно, вам не кажется?

– Вы хотите перепугать весь город? Благодаря утренней газете, возможно, все тридцати-с-чем-то-летние брюнетки в Сиэтле ходят по улицам с оглядкой.

– Может, это и неплохо.

– А может быть, ужасно. Вдруг мы внушили всем блондинкам и рыжим в округе Кинг ложное чувство безопасности.

Энди внезапно поняла нежелание Сантос принимать «парную теорию» – по крайней мере публично.

– Впрочем, давайте вернемся на землю. Точно ли преступник выберет следующей жертвой женщину, которая настолько похожа на нашу неизвестную, насколько походили друг на друга удушенные мужчины? Может быть, он уже убил Бет Уитли, а предшествующая убитая не просто некая брюнетка тридцати с чем-то лет? Вдруг это тоже богатая мать шестилетней дочери, отдалившаяся от влиятельного супруга – совсем как миссис Уитли?

– Хорошо. Если четвертой жертвой все же стала Бет Уитли, то я бы проверила ее уши.

– И если вы найдете лопнувшую барабанную перепонку…

Виктория глянула на разложенные на столе фотографии, потом снова посмотрела на Энди:

– Тогда я скажу, что мы имеем дело с кошмарным сукиным сыном.

Голос Энди задрожал.

– И я бы подтвердила, что вы правы.

Вообще говоря, Гас не хотел, чтобы дочь видела это. Он даже не сказал Морган, что должен появиться в вечерних новостях. Сказала Карла. Гас не просил ее ничего не говорить девочке: он лишь надеялся, что сестре самой хватит здравого смысла. Тот факт, что отец попытался сохранить свое заявление в тайне, казалось, только подстегнул решимость Морган смотреть.

Она устроилась на кожаном диване за добрых пятнадцать минут до пятичасовых новостей. Гас не хотел позволять ей смотреть передачу, пусть даже она взрослее большинства ровесниц. Уитли несколько минут объяснял, зачем журналисты приходили в дом и что он им сказал. И все время напоминал о приключении в зоопарке. Безопасный образ: мама ушла смотреть на белых медведей. (Ох, если бы все было так просто…)

– Ну пожалуйста, можно, я погляжу? – упрашивала Морган.

– По-моему, это не слишком хорошая идея.

– Но я хочу увидеть мамину фотографию.

– Я все запишу на видео, ладно? А потом мы поговорим, можно ли это посмотреть.

– Почему?

– Морган, никаких споров. – Гас произнес это строгим голосом, давая понять, что говорит серьезно.

Она надулась и все же послушно пошла за ним в свою комнату.

– Обещаешь, что позволишь посмотреть запись? Пожалуйста?

– Обещаю подумать об этом. – И Гас закрыл дверь. Ровно в пять он вернулся в комнату.

«Добрый вечер,

– сказал диктор. –

Главная новость сегодняшнего вечера…»

Это было не исчезновение Бет. Гас почувствовал разочарование, хотя никто и не обещал, что его новость будет главной. Сам-то он считал, что его новость очень важна, гораздо важнее последнего скандала из-за сбора средств на политическую кампанию.

Гас, как и обещал, вставил в видеомагнитофон кассету и стал ждать. Его бросало то в жар, то в холод. Он сомневался, что в ближайшее время разрешит Морган просмотреть запись, хотя четко сознавал, что не смог бы подготовить дочь к прямой трансляции. Гас сомневался, готов ли он сам.

Наконец перешли к местным новостям.