|
Неожиданно он пожал плечами, развел руками и улыбнулся ей. Бебита взглянула на него с такой нежностью, словно он был ее единственный сын. - B-b-bueno, - сказала она, - muchisimas gracias, senor <Хорошо... большое спасибо, сеньор (исп.).>. - De nada, senora <Не за что, сеньора (исп.).>, - ответил он. Бебита повернулась ко мне. - Я купила их тебе, - сказала она. - Очень хорошо. Сколько нам нужно заплатить? Бебита назвала сумму в четыре раза меньшую той, что я собирался заплатить хозяину. - Что ты, Бебита, ведь это же настоящий грабеж, - недоверчиво возразил я. - Нет, нет, мальчик, - серьезно ответила она. - У нас эти птицы не редкость, и было бы глупо с твоей стороны так дорого за них платить. Кроме того, я тебе уже говорила, что хозяин - милейший человек, и он был рад сбавить цену, чтобы сделать мне приятное. - Сдаюсь, - сказал я. - Ты не поехала бы со мной в следующую экспедицию? Ты сэкономила бы мне кучу денег. - Глупости, - рассмеялась Бебита. - Это не я сэкономила тебе деньги, а человек, который казался тебе таким страшным. Я сердито посмотрел на нее и с достоинством удалился отбирать птиц и рассаживать их по клеткам. Вскоре на прилавке выросла целая гора завернутых в оберточную бумагу клеток. Расплатившись с хозяином и обменявшись с ним бесчисленным множеством "gracias", я спросил его через Бебиту, нет ли у него в продаже диких гусей и уток. Он ответил, что гусей и уток у него нет, но есть очень близкие к ним птицы, которые, быть может, заинтересуют сеньора. Он провел нас через заднюю дверь магазина в небольшую уборную и показал на сидевших там птиц. Я с трудом подавил восторженный возглас, когда увидел двух грязных, изможденных и все же очень красивых черношеих лебедей. С напускным равнодушием я осмотрел их. Птицы были страшно худыми и достигли высшей степени истощения, характеризуемой полнейшей апатией и отсутствием страха. При других обстоятельствах я бы не стал покупать таких слабых птиц, но для меня это была последняя возможность приобрести черношеих лебедей. К тому же я подумал о том, что если им суждено умереть, то они по крайней мере умрут в комфорте. Оставить этих великолепных птиц задыхаться в уборной рядом с унитазом было свыше моих сил. Бебита снова взялась за дело, и после упорного торга лебеди стали моими. Возник вопрос, в чем их везти, так как у хозяина не оказалось достаточно больших клеток. В конце концов мы посадили птиц в обыкновенные мешки, и только их головы торчали наружу. Забрав покупки, мы покинули магазин; хозяин, кланяясь, провожал нас. На улице мне вдруг пришла в голову одна мысль. - А как мы доберемся до Бельграно? - спросил я. - На такси, - ответила Бебита. Под мышками я держал по лебедю и чувствовал себя так, как, должно быть, чувствовала себя Алиса, играя в крокет с фламинго. - Нас не пустят в такси со всем этим имуществом, - ответил я. - Водителям запрещено возить животных... С нами это уже бывало. - Подожди здесь, я сейчас достану такси, - сказала Бебита. Она перешла улицу, выбрала среди стоявших на стоянке такси то, в котором сидел самый несимпатичный и суровый с виду водитель, и подъехала к нам. Водитель внимательно посмотрел на зажатые у меня под мышками мешки, откуда, словно питоны, выглядывали шеи лебедей, и повернулся к Бебите. - Животные, - сказал он. - Нам запрещено перевозить животных. Бебита улыбнулась. - Но если бы вы не знали, что у нас животные, вам бы никто ничего не сказал, - возразила она. |
