|
Но после того, что она узнала сегодня, Наталья поняла еще одно: теперь она вряд ли останется спокойной, если Андрей уедет один, и будет нервничать до тех пор, пока он вновь не появится на пороге их квартиры. Она сама чувствовала в себе это желание ходить по грани, когда провожала взглядом мелькающий за окном пассажирской двери пейзаж, или пристально смотрела сквозь ветровое стекло в убегающую точку на горизонте, и прекрасно поняла, что имел в виду Андрей, говоря о своей суицидной жажде скорости. Им обоим нравилась жизнь, но ощущение риска, выброс адреналина в кровь и последующее расслабление манили душу почище наркотика. В этом ощущении глупо было бы искать смысл жизни, но оно было ее перцем, пряностью, специей, не дававшей личному бытию стать излишне пресным, рассудочным и скучным. Кто-то прыгает с «тарзанки», кто-то упорно карабкается на Эверест, надеясь, что его минует снежная лавина. А они, вот, просто автоманьяки. И ничего здесь не попишешь.
Они уже почти засыпали, когда Наталья спросила Андрея: — Слушай, а почему ты выбрал себе прозвище Сталкер? Это что-то из Стругацких, да ведь? — Да, из них. Если помнишь, сталкер — это тот, кто идет по следу и ведет за собой других. Я для себя воспринял это так, что сталкер — это человек, который всегда в пути, всегда в движении. Поэтому когда возникла необходимость в выборе ника, я даже задумываться не стал. А с чего ты вдруг спросила? — Просто захотелось узнать о тебе еще чуточку больше… — Любознательная ты моя…
* * * Со своим появлением на сходке любителей ретро-машин, Наталья разом обрела так недостающий ей круг общения. Уже со второго раза ее стали узнавать и здороваться, а где-то с четвертого и вовсе окончательно приняли к себе. Теперь ей уже не была столь необходима поддержка Андрея, как в первый раз. Она и сама, осмелев, задавала интересующие ее вопросы, или просила дать ей посидеть в той или иной машине, подержаться за руль, да просто трепалась с ребятами обо всем на свете. Вовочка опять разрешил ей прокатится на своей Победе, и на этот раз она проехала под его бдительным оком не жалких десять метров, а сделала целый круг по площадке, причем остановилась и заглушила мотор самостоятельно. Гип-гип-ура! В очередной раз с ними в компанию напросился и Мишка. Наташка не хотела брать его с собой, но в Мишкину защиту выступил Андрей, пришлось сдаться под умоляющим выражением двух пар голубых глаз. Наталья взяла с сына слово, что он не будет носиться под колесами машин, и будет беспрекословно слушаться ее и дядю Андрея. Мишка, кажется, готов был пообещать что угодно, лишь бы его взяли. Мишкиному восторгу не было предела. Чтобы ему все было получше видно, Андрей взял его к себе на плечи. Сегодня был его день, и всем страждущим общения со Сталкером пришлось потесниться, поскольку маленькому непоседе было интересно буквально все, и Андрей выступал для него кем-то вроде гида. Про маму Мишка, кажется, даже забыл. Впрочем, Наталья была довольна и горда своим малышом. Вокруг столько взрослых людей, а он не теряется, не зарывается от испуга или смущения к ней в подол, как многие другие дети его возраста. Он воспринимал мир таким, как он есть, и это здорово. Когда пришла пора уезжать (в кафе сегодня решили не сидеть, а поужинать вместе с Мишкой дома), Андрей пошел прощаться со своими друзьями. Мишка по-прежнему не слезал со своего наблюдательного пункта, зарывшись ручонками в шевелюру своего «коня». Казалось, прощальной церемонии конца-края не будет. Наталья даже пришлось с намеком постучать по циферблату своих часов, лишь после этого Андрей кивнул и направился к ней. Они уже садились в машину, как подошел Патриот, пожал руку Андрею, затем потряс Мишкину ладошку, которую тот охотно и даже с готовностью протянул навстречу. — Ну, что, хлопец? Будешь водителем? — Буду! — радостно заверил Мишка. |
