Может быть. Хотя фокус с двумя мальчишками в Лодердейле, похоже, не встряхнул. С теми двумя мальчишками Нэнси познакомилась в Байя-Мар и привела их домой, когда матери не было, только горничная Лоретта.

Ей тогда было пятнадцать. Двое этих мальчишек до сих пор стоят у нее перед глазами, подбоченившиеся, в шортах, в облегающих футболках с номерами 29 и 30. Оба ростом выше шести футов, способные высосать банку пива быстрее чем за двадцать секунд, длинные и неуклюжие, но все равно маленькие мальчишки.

Теперь Нэнси не поместила бы их в одну категорию с Джеком Райаном. Любой парень, младше двадцати одного, неженатый (новая категория) и которого никогда не арестовывали за преступное нападение, принадлежал к низшей лиге.

Они сидели у маленького овального бассейна с тремя упаковками пива – по шесть банок в каждой – и транзисторным приемником. Мальчишки убивали время, усаживаясь на ручки кресел, когда не пили пиво. Чернокожая Лоретта в белом форменном платье возникла в дверях солярия, хмурясь, пытаясь поймать взгляд Нэнси.

Один мальчишка сказал:

– Тебя ищет горничная.

Но Нэнси прикинулась, будто не видит Лоретту, и мальчишки уловили ее идею.

– Очень плохо, что за нами шпионят, – заметила Нэнси. – Будь мы одни, лучше бы позабавились.

Один мальчишка промычал:

– Угу. Другой спросил:

– Чем, например, занялись бы?

А Нэнси сказала:

– Например, искупались бы.

Один мальчишка сказал:

– Да мы плавки не взяли.

А Нэнси удивилась:

– Ну и что?

Она наблюдала, как оба пьют пиво, и обдумывала способ, как избавиться от Лоретты. Они не могли запереть горничную в ее комнате – у нее был ключ.

Поэтому взяли в комнате Нэнси пружинный матрас, тихонечко протащили его по кафельному полу к открытой двери Лоретты. Она их не заметила. А когда подняла глаза и они услышали ее глухой голос, дверь уже была плотно забита матрасом. Они хохотали, Нэнси хохотала вместе с мальчишками, прижавшись к матрасу спиной, пока они тащили стулья и втискивали их между матрасом и противоположной стеной.

Потом мальчишки выскочили из дома, сбросили одежду, нырнули. А Нэнси пошла в свою комнату и надела раздельный купальник-бикини. Затем погасила во всем доме свет и выключила подсветку в бассейне. Они завопили: "Эй, что стряслось?" А когда она вышла и они ее увидели, ухмыльнулись, один присвистнул, а другой сказал:

– Эй, вот это да!

Мокрые юные атлеты в мокрых обвисших трусах.

Они играли в догонялки, без конца ныряли, хватая под водой друг друга, прерываясь каждые несколько минут, чтобы выпить пива.

Наигравшись досыта, Нэнси рухнула в шезлонг отдохнуть, грудь вздымалась, а плоский живот опадал – она старалась отдышаться. Они сели, уставившись на нее, а она поднялась, потянулась, снова продемонстрировала им живот и заявила, что идет переодеваться.

Эй, может, кто-нибудь не возражает расстегнуть ей лифчик? Чертовски трудно дотянуться до этой застежки.

Естественно, оба не возражали. А пока толкались, боролись за место, Нэнси протянула назад руку и расстегнула застежку. Направляясь к солярию, знала, что они смотрят на нее. Вошла, закрыла за собой стеклянную дверь, заблокировала замок. Сняла лифчик. Стояла спиной к стеклянной двери, пока не почувствовала, что они рядом и один пробует повернуть ручку. И тогда посмотрела на них. Один из них сказал:

– Эй, да ладно тебе. Открой дверь.

Нэнси переводила взгляд с одного на другого: высокие крепкие атлеты пытались вести себя как ни в чем не бывало, стоя в мокрых трусах. Она сунула пальцы под пояс трусиков на бедрах и улыбнулась.

– Ну же! Открой!

– А что вы мне дадите? – спросила Нэнси.