— Я знал, что для того, чтобы как следует там обжиться, потребуется много времени, и я предложил отцу, что останусь с ним, найду работу, но он и слышать об этом не хотел. Если человек принес в жертву работу, которую он любил, то в конце концов, он зачахнет и станет никому не нужным, так он говорил. Без него в джунглях уже было совсем не так, как раньше, и поэтому я с радостью воспользовался предложением Нанетт. Новые обстоятельства, и работа, которую я знал и любил.

Некоторое время стояла тишина. Затем Дуэйн добавил: — Джунгли хранили воспоминания, а я уже не мог с этим справиться. Я не думаю, что когда-нибудь снова вернусь туда.

Он больше ничего не говорил, и Рослин решила, что он заснул. Укрывшись парусиной и согревшись, она лежала и думала о том, что же произошло с ней в течение последних часов, с того самого момента, когда Дуэйн заставил ее споткнуться в танце. как она его тогда ненавидела. А теперь… теперь она не знала, что же о нем думать.

В раздумье веки ее отяжелели, она уснула. Кругом все стихло.

Лучи утреннего солнца заглянули в окно лодочного гаража. Пройдясь по помещению, солнце остановилось сначала на лице девушки, а потом и мужчины, спящих в разных концах одной из лодок. Мужчина спал, уткнувшись лицом в крепкую загорелую руку. Девушка под лучами солнца зашевелилась. Через несколько минут она уже открыла глаза и стала, прищурившись, оглядываться вокруг.

Боже, где она?

Она села и тут увидела спящего Дуэйна.

Почувствовав боль в плече, она тотчас же вспомнила приключения вчерашней ночи. Была ужасная гроза. Шел проливной дождь, сверкали молнии, одна даже расщепила ствол могучей пальмы. Дорожку к гостинице совсем смыло, и Дуэйн сказал, что они должны остаться здесь до утра.

И вот это утро наступило. Было радостно от того, что светит солнце и поют птицы. Расправив спину и потянувшись, она выбралась из своей ночной постели. Стараясь не разбудить Дуэйна, она пробралась к тому месту, где была разложена с ночи для просушки одежда. Рубашка почти высохла, брюки же были еще влажными. Она застегнула молнию. Смотря на спящего Дуэйна, который должен был вот-вот проснуться, она заметила, что во сне в нем совсем не было его обычного высокомерия, агрессивности, он выглядел ручным, почти мальчишкой.

Черты лица казались мягче, но происходило это потому, что глаза были закрыты, а губы, наоборот, приоткрыты.

Когда солнце почти коснулось его лица, Рослин поспешила к двери и, отодвинув щеколду, вышла наружу.

Над озером все еще висел утренний туман, но солнце уже начинало припекать, и лужи, следы вчерашнего дождя, понемногу подсыхали. Она подошла к самой воде и пригорошней зачерпнула немного, чтобы ополоснуть лицо. Вытерев лицо просохшим носовым платком, она затем намочила уголок в воде и почистила им зубы. Расчески с собой не было, и пришлось пальцами пригладить сбившиеся во сне волосы.

Все равно вид у нее, должно быть, был ужасный, но поделать с этим было нечего.

В воздухе пахло грязью и обломками деревьев, как это бывает после бури или урагана, а по тому, как пели птицы, Рослин поняла, что было еще раннее утро. Птички поменьше и побольше стаями летали между берегом и островом посередине озера. Какое-то время она наблюдала за ними, потом, повернувшись, направилась к лодочному гаражу.

Она застала Дуэйна сворачивающим парусину, на которой они проспали ночь.

— Доброе утро, — немного нервничая, сказала Рослин. — Чем я могу помочь?

— Да, ничего. Я уже почти закончил. — Он поставил лодку в ее прежнее положение, она опять была готова к ремонту. Вытерев руки о брючины, Дуэйн натянул свитер.