Через несколько минут Флора была готова — надушенная, причесанная, аккуратно подкрашенная. Она снова влезла в платье и застегнула большую часть пуговиц, а Хью помог справиться с самыми сложными, теми, что на шее. Платье по-прежнему было тесным, но теперь, подбодренная шампанским, Флора решила, что вытерпеть можно все. Красота требует жертв. Она застегнула пряжку на поясе и повернулась к Хью.

— У меня очень опухшее лицо?

— Нет, — ответил он и неожиданно добавил: — Ты прелестно выглядишь.

— Вы тоже. Очень элегантно, если не считать того, что одна неосторожная особа испачкала вашу рубашку тушью и сбила на сторону галстук.

Хью бросил взгляд в зеркало и вздрогнул.

— Когда это ты успела?

— Минут десять назад.

— А почему ты мне его не поправила?

— Не знаю. Это так банально.

— Что банального в том, чтобы поправить мужчине галстук?

— Ну, вспомните старые фильмы. Красивая пара, женщина влюблена в мужчину, а он этого не замечает. А потом она говорит, что у него сбился галстук, и поправляет его. И они многозначительно смотрят друг на друга.

— А что дальше? — с искренним интересом спросил Хью.

— Ну, потом он обычно целует ее, хор за кадром начинает петь что-то про любовь, герои уходят, обнявшись, и появляется надпись: «Конец».

Хью задумался. Казалось, он взвешивает все «за» и «против».

— По крайней мере, ясно одно, — сказал он наконец. — Я не могу спуститься вниз со сбившимся галстуком.

Флора рассмеялась и аккуратно поправила галстук. Он наклонился и поцеловал ее. Это было очень приятное ощущение. Настолько приятное, что Флора обвила его руками за шею, нагнула его голову и поцеловала в ответ.

Но реакция Хью удивила ее. Он словно окаменел. Она озадаченно уставилась на него.

— Вам не нравится, когда вас целуют?

— Очень нравится. Но, наверное, я разучился целоваться. Давно не занимался этим.

— Человек не может жить без любви.

— Я думал, что могу.

— Вы не созданы для одиночества. У вас должна быть семья, жена и дети.

— Ты забываешь, что однажды я сделал попытку обзавестись семьей, но она окончилась крахом.

— Вы не виноваты в этом. И ведь можно сделать вторую попытку.

— Ты знаешь, сколько мне лет? Тридцать шесть. Через пару месяцев будет тридцать семь. Я никогда не буду много зарабатывать. Я сельский врач и не очень-то хочу быть кем-то другим. Я до конца своих дней буду жить в Тарболе и закончу жизнь так же, как мой отец. Мне не хватает времени для себя самого, а если оно и находится, я отправляюсь на рыбалку. Это слишком серая жизнь, чтобы предлагать женщине разделить ее.

— Она вовсе не серая, — упрямо сказала Флора. — Если вы нужны людям, ваша жизнь не может быть серой.

— Для меня — конечно, нет. Это моя работа, моя жизнь.

— Но если женщина полюбит вас, это станет и ее жизнью.

— На словах все просто, — сказал он и неожиданно спросил: — А что ты будешь делать, когда все это закончится? Вся эта история с Армстронгами?

— Я уеду, — сказала она, немного обиженная тем, что он так резко сменил тему.

— Куда?

Флора пожала плечами.

— В Лондон. Делать то, что я пыталась делать, когда встретила Розу.