— Понимаю, — сочувственно сказала Флора. — Тебе скучно. Одни и те же люди, одни и те же разговоры.

Брайан настороженно взглянул на нее.

— Роза, мне показалось или я слышу в твоем голосе нотку сарказма?

— Возможно. Очень слабую.

— Раньше ты была куда большей язвой.

— Ну и что?

— Я не узнаю тебя. Тебя будто подменили.

— Я не та девушка, которую ты знал, Брайан. И никогда ею не была.

— Увы, я и сам начинаю это подозревать. — Он потушил сигарету. — Как ни печально это сознавать, Роза, но я боюсь, что ты действительно изменилась.

— Попробуй измениться и ты.

Он посмотрел на нее прозрачными, как у птицы, глазами.

— Роза, избавь меня от этого.

— Ты когда-нибудь думаешь об Анне?

— Постоянно.

— Тогда возьми шампанское, подойди к ней и скажи, что она прекрасно выглядит.

— Это будет неправдой.

— Это может стать правдой. Все зависит от тебя. К тому же, — снисходительно добавила Флора, — это не будет стоить тебе ни пенни.

Почти весь вечер Энтони был рядом, они танцевали, но поговорить не удавалось. Потом он куда-то исчез, и Флора отправилась на поиски. Она нашла Энтони в столовой; он стоял у буфетного стола и накладывал на тарелку ломтики копченого лосося и картофельный салат.

— Для кого это?

— Для Анны Стоддарт. Она собирается уехать, а Изабель настаивает, чтобы она что-нибудь съела.

— Я хочу поговорить с тобой.

— Я тоже хочу поговорить, но никак не получается.

— Может, сейчас? Только вот где…

— Знаешь старую буфетную, где миссис Уотти и Изабель чистят серебро?

— Да.

— Хорошо, возьми шампанского, пару бокалов и иди туда. Сделай вид, что спешишь на кухню. Я найду тебя там.

— Нас не хватятся?

— За десять минут — нет. А если и хватятся, то подумают, что мы где-нибудь целуемся. Нам это позволительно.

Флора взяла открытую бутылку, два бокала и как ни в чем не бывало направилась по коридору в сторону кухни. Ей удалось незаметно проскользнуть в буфетную.

Это была узкая продолговатая комната с окном в дальнем конце и длинными шкафами вдоль стен. От маленького, накрытого клеенкой стола пахло мастикой, деревом и чистящим порошком. Флора села на стол. Вскоре Энтони с заговорщицким видом проскользнул в комнату, закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной, как попавший в окружение герой плохого фильма.

— Наконец-то мы одни, — сказал он и широко улыбнулся. — Такого трудного вечера, как этот, у меня еще не было.

— Пусть это послужит тебе уроком. Надо думать, с кем обручаешься.

— Не читай мне мораль. Мы оба влипли.

— Энтони, я хочу знать, что сказала Таппи.

Его улыбка погасла. Он подошел к столу, взял принесенную Флорой бутылку и наполнил бокалы.

— Она очень рассердилась.

— Правда?

— Правда. Таппи умеет быть очень грозной. — Энтони взгромоздился на стол рядом с Флорой. — Устроила мне форменный разнос. «Ты никогда мне не лгал, а теперь позволяешь себе такие выходки», ну и так далее.

— Она еще сердится?

— Ну что ты! Она очень отходчивая. Поцеловала меня, и мы расстались друзьями. Меня простили.

— А меня?

— Тебе она сочувствует.