Фернан нахмурился, быстро пересчитал пустые скобы, служащие для удержания оружия. Выходило восемь. Пять герцогу, один шуту. Итого шесть. Один у графа в спине. Итого семь. Где восьмой?

    -  Хорте?

    -  Вижу, сеньор. - Старший следователь был сообразительным малым.

    -  Ты помнишь, что продал герцог?

    Слуга наморщил лоб, крякнул. Фернан терпеливо ждал.

    -  Герцог Лосский взял три кинжала, полушпагу и мечелом. Маркиз… маркиз купил дагу с головой змеи на рукоятке. Да, сеньор. Именно дагу.

    -  Хорошо. И еще здесь отсутствует кинжал, который теперь в спине твоего господина. А ну-ка напряги память, любезнейший, и скажи мне, какого оружия здесь нет.

    Слуга нахмурился, прошелся вдоль стены, касаясь то одного, то другого клинка.

    -  Сеньор, думаете, это зацепка? - осторожно поинтересовался Хорте.

    -  Вполне возможно, господин Хорте. Даже очень возможно.

    Кажется, появилось хоть что-то. Если пропал клинок, то это и зацепка, и мотив, и шанс найти убийцу.

    -  Вспомнил! - Слуга довольно заулыбался. - Нет кривого пешханского кинжала с рукояткой из слоновой кости.

    -  Ты уверен?

    -  Да. Этот клинок был заметным. На рукояти буква «Т». Граф бы его ни за что не продал, хотя герцог очень просил.

    -  Молодец! Вот тебе за труды. - Фернан на радостях бросил отличившемуся сержанту ригес. [7]

    Слуга рассыпался в благодарностях, Фернан, не слушая его, повернулся к жандарму:

    -  Господин Хорте, надеюсь, не мне вам говорить, в каком направлении следует работать жандармерии?

    -  Мы немедленно начнем поиск кинжала.

    -  Отлично, - удовлетворенно кивнул Фернан и, попрощавшись со следователем, покинул оружейную комнату.

    Епископа Жозе Наярру Фернан встретил уже возле самого выхода из охотничьего замка. «Серый» стоял у большой картины, заключенной в мощную и, на вкус Фернана, излишне вычурную позолоченную раму. Заслышав шаги сеньора де Суоза, аббат обернулся.

    -  А, чадо, - протянул клирик. - Я думал, вы уже ушли. Что скажете?

    Фернан посмотрел на картину. Серое угрюмое море катило огромные валы волн прямо к высокому береговому утесу. Художник был мастером. «Василиск» почти ощущал дуновение крепкого соленого ветра, чувствовал запах соли и слышал рев беснующихся волн, что в бессильной белопенной злобе бились о прибрежный утес, на котором находились двое. Злой ветер трепал их одежды и длинные волосы. Лиц Фернан не видел, изображенные художником мужчины стояли спиной к зрителю. Двое смотрели на море и… дальше. Куда-то за скрытый свинцовыми тучами горизонт. Картина была потрясающей, талантливой, глубокой. Казалось, что еще несколько мгновений - и изображение оживет.

    -  У меня нет слов, - наконец сказал Фернан. - Это…

    -  Это работа Федерико Лонереддо, жившего в Ирении больше трехсот лет назад. Гениальный художник, сам Спаситель вложил в руки этого иренийца кисть. Вы слышали о нем?

    -  Нет, Ваше Святейшество. - Фернан не очень-то интересовался живописью.

    -  Неудивительно. Он умер, так и не успев стать знаменитым. Чума Искусителя в те годы забирала много людей, и лишь Церковь магией Спасителя смогла остановить мор. До наших дней дошло лишь шесть картин Лонереддо.