Лососину она съела с невыразимым удовольствием, и профессор, с таким же удовольствием созерцавший ее, предложил, пока утка не подана, немного потанцевать.

– Я уже сто лет не танцевала, – смущенно сказала Фрэнни, но охотно встала из-за стола и прильнула к Марку. Давным-давно, в прежней безбедной жизни, она танцевала много и хорошо. Это вроде умения ездить на велосипеде: один раз научившись, уже никогда не забудешь.

А профессор теперь, когда Фрэнни оказалась в его объятиях, ощутил горячее желание не отпускать ее…

Затем они съели утку, выпили шампанского и еще немного потанцевали – перед суфле и перед кофе. После танцев, когда они пили кофе, Марк сказал:

– Ну что, еще один танец напоследок?

– Завтра тебе с утра на работу? – спросила Фрэнни, поднимая голову, чтобы увидеть его лицо.

– Да, с девяти утра у меня пациенты в больнице, после обеда я должен заехать в клинику, а по пути домой придется навестить еще одного больного.

В машине они болтали о прошедшем вечере, и только в гостиной Фрэнни решилась сказать:

– Мне жаль, что так получилось с леди Трампер. Тебе было неприятно.

– Я уже забыл, – спокойным голосом ответил профессор. Но это была неправда. На самом деле он охотно свернул бы этой женщине шею…

– Вот и хорошо. Спасибо за чудесный вечер.

– Это я тебя должен благодарить, Фрэнни. Вечер и вправду получился чудесным, надо его какнибудь повторить.

Фрэнни пожелала ему спокойной ночи и поднялась к себе в комнату, предположив, что профессору хочется побыть одному.

Долго-долго она простояла у большого зеркала, разглядывая свое отражение. Платье действительно было безупречно – оно стоило своих денег. Позже, переодевшись в ночную рубашку и распустив волосы, Фрэнни пошла еще раз взглянуть на висевшее в ванной комнате платье. Когда-то она его наденет снова? Надо полагать, не скоро..

Да, не скоро. Назавтра Марк, вернувшись вечером домой, сообщил, что через несколько дней уезжает – в турне, читать лекции

– Я отбуду дня через три-четыре, – уточнил он, – когда закончу со всеми делами здесь.

Фрэнни постаралась ответить чисто дружеским тоном:

– Надолго?

– На неделю или дней десять. В Израиль.

Она тут же забыла о своем чисто дружеском тоне:

– Марк, но это не опасно – ведь там… О, пожалуйста, будь осторожен. Ты обязательно должен ехать?

– Да, это по договору. – Он внимательно смотрел на нее. – Фрэнни, со мной все будет хорошо.

Она рискнула спросить:

– А ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Очень хочу, но, думаю, не стоит.

Она напомнила себе, что это его работа; что работа значит для него все, и неважно, с какими опасностями она связана. Поэтому она бодрым голосом сказала:

– Надеюсь, хоть позвонить-то оттуда можно…

– О, конечно. Фрэнни, ты будешь скучать по мне?

Она опустила голову, смахивая с юбки несуществующую пушинку.

– Мы все будем по тебе скучать.

Она не могла больше сдерживать дрожь в голосе.

– Кстати, о всех. Я хотел бы, чтобы ты выполнила одно мое поручение. Я купил небольшой коттедж неподалеку от нашего дома. Может, тетя согласится туда переехать, как ты думаешь? И у Финна будет свой угол. Не могла бы ты показать ей коттедж?

– У тети свой дом! Лучшего не пожелаешь! – Подумав, Фрэнни нерешительно добавила: – Но… она такая независимая.

– Вот именно. Объясни ей, что теперь мы все – одна семья, а в семьях принято делиться друг с другом.

– Хорошо, я постараюсь.