— Я бы с радостью, дорогая моя. Я не помешаю?

— Ну что ты! Поживешь на природе, деревня там очень красивая — хоть совсем близко от Бата, но все же настоящая деревня.

После школьной суматохи жизнь в доме бабушки казалась ей скучноватой, но Оливия, почти не потратившая свою зарплату, теперь возила мать на разнообразные экскурсии.

— Чудесно, — проговорила миссис Хардинг, устроившись на верху экскурсионного автобуса, объезжающего знаменитые места. — Сверху все смотрится совсем по-другому. — Она обернулась к Оливии. — Я думаю, бабушка рада остаться дома одна. Она так долго жила сама по себе, что ей утомительно мое постоянное присутствие.

Оливия кивнула.

— Я понимаю, мама. Я надеюсь, что после этой четверти мисс Кросс примет меня на постоянную работу, и тогда ты сможешь переехать ко мне. Флигель хоть и маленький, но на двоих. Ты могла бы снова заниматься делами женского комитета, украшать церковь перед службами, ездить за покупками — как в прежние времена.

За два дня до конца ее отпуска миссис Фицгиббон, отвечая на телефонный звонок, позвала Оливию.

— Это тебя. Мужчина, но не Родни. Возьми-ка трубку.

Оливия взяла, а миссис Фицгиббон бесстыдно уселась в кресло подслушивать.

— Да? — резко произнесла в трубку Оливия.

— Голос как клинок, — сказал ей в ухо мистер ван дер Эйслер. — Вы думали, это Родни?

Она повернулась спиной к бабушке, чтобы та не видела, как ее лицо осветила счастливая улыбка.

— Нет. Какой сюрприз!

— Я повезу Нелл в школу, мы захватим вас по пути.

— Да, но я…

— Едете на два дня раньше, я знаю от Нелл. Она поживет у бабушки до начала занятий.

— Ну… хорошо.

— Оливия, умоляю вас, перестаньте мычать и слушайте, что я скажу. Мы заедем за вами через два дня. В десять утра.

Он положил трубку, даже не попрощавшись, и она тоже положила трубку на рычажки.

— Кто это был? — потребовала ответа бабушка. — Не очень-то ты о себе рассказываешь.

— Нечего было рассказывать, — сказала Оливия и пошла искать маму.

Когда два дня спустя они его поджидали, мать поинтересовалась:

— Я сварила кофе, как ты думаешь, Оливия, он выпьет?

— Не знаю, мама. По телефону он был такой строгий. Может, торопится передать Нелл бабушке.

— Ну, если он пожелает, кофе готов, — проговорила миссис Хардинг. — Я надеюсь, он задержится хоть на несколько минут: наша бабушка очень хочет на него посмотреть.

— Этого я и боюсь, — сказала Оливия. Мистер ван дер Эйслер был точен, в десять стоял перед дверью — красивый, уверенный, в элегантном твидовом костюме. Из окна машины выглядывала Нелл, и Оливия тут же предложила:

— Заходите, пожалуйста, наверное, Нелл хочет пить, а у нас только сварили кофе. Или вы страшно спешите?

— Кофе — это замечательно, и Нелл, я знаю, обрадуется, если наконец увидит, где вы живете.

Он открыл девочке дверцу машины, малышка подскочила к Оливии и подняла личико для поцелуя.

— Как же хорошо, что вы возвращаетесь в школу! — воскликнула она. — Я хочу, чтобы вы остались у нас навсегда.

Оливия грациозно склонилась к девочке.

— Спасибо за добрые слова, Нелл. Заходи, выпьешь лимонаду.

В прихожую вышла мать. Мистер ван дер Эйслер пожал ей руку, улыбнулся с высоты своего роста и приятным голосом сказал все, что положено при знакомстве, а потом представил Нелл.

— Кофе готов.