|
– А ее все таки арестовали! Вот это то я и нахожу идиотством! – Это было преступление на сексуальной почве, – объяснил Хенна. – В последние недели Темми два раза преследовал какой то мужчина. Он шел за ней до самого дома. Когда она мне это рассказала, я предложил подкараулить его и как следует отделать, но она сказала, что сама справится с этим. Ноэль Феррис ухмыльнулся. – Совершенно верно, Шерлок Холмс. Эти ирландцы иногда чертовски хитры. Попасть в дом для него не составляло никакой трудности. Эти ребята постоянно носят с собой связки ключей. Но то, что он воспользовался ножом из нашей кухни, было гениальным трюком с его стороны. А мы знаем, что он из нашей кухни, потому что ты его опознал. Хенна покраснел. – Да, я его опознал и уверен, что Хетти тоже бы узнала его в любом случае. – Я тоже, – сказала Марта. – Ну, хорошо, – махнул рукой Феррис, – я тоже должен опознать его. Но я сентиментальный человек и не могу вынести мысли, что нож, которым я резал ветчину, так ужасно… – он закончил предложение жестом, свойственным актерам. Раймонд Делл презрительно хмыкнул. – Болтовня юных глупцов! Мы пришли сюда по воле приятельницы, должниками которой являемся. Темми Бекстер новенькая, она еще не принадлежала к нам. Возможно, у Хетти была причина бояться ее и, поддавшись панике, она ее заколола. Это не исключено, мы знаем, что Хетти иногда была не в себе. Мы всегда считали, что она сама искренность, но потом она приводит этого Гудвина, профессионального детектива, и представляет его мне и Марте под другим флагом. Феррис поднял брови. – И все же ты здесь, чтобы помочь Хетти? – Конечно. Убила она или не убила, умно ли с ее стороны отдавать свою судьбу в руки этих людей, Вульфа и Гудвина, не нам судить. Мы можем только спросить, что нам сделать или сказать, чтобы помочь ей. – Его глубоко посаженные глаза остановились на Вульфе. – И мы можем спросить об этом только вас. – Хетти сказала, что мы должны рассказать вам все, что рассказали полиции, – добавила Марта Кирк. Вульф покачал головой. – Это вряд ли необходимо. Во всяком случае я надеюсь на это. А вот последние пять минут были очень содержательными. Если четверо беседуют в моем присутствии и я знаю, что один из них двенадцать часов назад совершил убийство, то я был бы совершенным ослом, если бы не заметил ту или иную неточность. Видите, чего я добился своими словами! Вы смотрите на меня довольно растерянно, и один из вас хотел запротестовать, но передумал. Никто не смотрит на соседа. Но я знаю, что виновный испытывает ужасные муки. Он спрашивает себя: хорошо ли я владел собой? Не выдали ли меня глаза, должен ли я что нибудь сказать? Ему, конечно, ясно, что нужно только указание перстом, чтобы обличить его. Но для меня перст – это отправная точка для дальнейшего расследования, и этого мне достаточно. Я понятия не имею, о чем он говорит, этот указующий перст. По всей видимости, я проглядел, и даже самое глубокое размышление не сможет мне помочь. – Трое из вас пришли, чтобы действительно помочь своей приятельнице, – продолжал Вульф. – Четвертый не решился отказаться, дабы не возбудить подозрение остальных. Из этих же соображений он не может отказаться отвечать на мои вопросы, и я рассчитываю на то, что он при этом непроизвольно выдаст себя. Если этого не случится, значит, я задавал не те вопросы. Но я думаю, что это случится. Он повернул голову. – Мистер Делл, платили ли вы за квартиру последние три месяца? Раймонд Делл поднял подбородок. |
