– Почему ты, Молар, снова не подошел ко мне? – спросил я его голосом провокатора. – Мне очень интересно знать, что изменилось?

– Вы были так заняты разговором с одним господином, что я не осмелился вам мешать в этом, господин Ватель, – сейчас в его голосе и глазах легко читался страх.

– Не осмелился, значит? Ах ты, тварь! – стал я его дожимать. – А на виселицу не хочешь?!

– Ваша милость! Не губите! – и мужчина рухнул на колени. – Мы с отцом просто не знали, что и думать! Вот, возьмите!

Он дрожащими пальцами достал из поясной сумки свернутый в трубку лист бумаги и протянул мне. Развернув, я быстро пробежал текст глазами, и все сразу стало на свои места. Как оказалось, в свое время Ватель дал денежки в рост ювелиру, как видно, своему очень хорошему знакомому, а лист, что был у меня в руках, являлся отчетом по данной сумме и по выплачиваемым процентам.

– Мы очень виноваты перед вами, господин Ватель, поэтому отец предположил, что вы, возможно, захотите забрать свои деньги. Если это так, то нам понадобится несколько дней, чтобы приготовить всю сумму. Если же вы поверите в нас, то с сегодняшнего дня, господин Ватель, так сказал отец, мы готовы поднять ваши проценты на один пункт.

Пока он говорил, я быстро прикидывал в голове, что можно выжать из этих торгашей – ювелиров.

«Приблизительно прошло два месяца. Просрочили гады с выплатой. К тому же обмануть хотели. Значит, должны вдвойне».

– Вы мне когда должны были отдать проценты?! Не напомнишь, ювелир? – не давая спуску, я продолжал нагнетать обстановку.

– Да-да. До вашей поездки, господин Ватель.

– А срок, который я назначил? – продолжил давить на него я.

– Ко дню святого Антония, – удрученно пробормотал он.

Я автоматически перевел церковный календарь на современный лад. Так это – 13 июня. Угадал, просрочили два месяца, гады!

– Так он уже давно прошел, мой славный друг, – ласково сказал я, но моя зловещая ухмылка и рука, которая как будто сама по себе легла на рукоять кинжала, говорили об обратном.

– В тот день я приходил к вам с деньгами, но ваша хозяйка сказала, что вы не приезжали. Мадам Бове вам может это подтвердить. А потом… мы решили подождать, пока все не прояснится.

– Так вы просто подумали, что я умом тронулся, никого не узнаю, и решили присвоить мои деньги! Ведь так?!

– Господин Ватель, ваша милость, как вы могли на нас так подумать! Мы всегда вам шли навстречу. Это просто недоразумение! – в его глазах плескался страх.

– Недоразумение?! Ах, ты, падаль! А ты знаешь, тварь, что я тебя вместе с твоим папашей могу прямо сейчас отправить на виселицу, как врагов короны?!

– Смилуйтесь, ваша милость! – ювелир низко поклонился. – Вы должны простить наше скудоумие! Мы виноваты, но мы никогда не были врагами нашего всемилостивейшего короля! Простите нас, ваша милость!

– Не были, так будете! – я сказал, как отрезал. – Зашитым в мешок ты еще не плавал, мерзавец?!

– Не губите, ваша милость! – в глазах сына ювелира плескался уже не страх, а ужас. – Мы виноваты! Мы знаем это и нижайше просим нас простить! Возьмите это в качестве искупления нашей вины!

Дрожащими пальцами он достал из поясной сумки кошелек, а затем перстень с драгоценным камнем, после чего протянул их мне. Я небрежно кинул кошелек на стол, после чего покрутил, рассматривая, перстень, затем положил его на стол, рядом с кошельком.

– Запомни на будущее, ювелир, и передай своему отцу, что я слуга короля, а кем представляюсь на его службе, это только дело начальника королевской полиции и его величества.