Не успела она подойти к двери, как вдруг резко остановилась и обернулась.

– Совсем забыла. Там еще есть вареное мясо. Сами возьмите.

В следующую секунду дверь за ней хлопнула.

– Клод, тащи мясо, – скомандовал Пьер.

После того как я покрошил часть мяса и заправил им суп, мы стали есть. Вино, сытный обед, а главное, появившаяся в моей новой жизни определенность, окончательно расслабили меня, создав иллюзорное ощущение возвращения домой. Дом палача должен был стать для меня укрытием, дав возможность и время для внедрения в этот мир. Кроме этого, я считал, мне повезло с хозяином. Этот неглупый человек, возможно, даже образованный для своего времени, сможет дать мне начальный уровень информации. К тому же мои странности его мало беспокоили, насколько я мог судить, зато прекрасно видел, с какой щепетильностью он относится к своим служебным обязанностям. Ему был нужен смышленый помощник, которого он получил, а заодно и душевный собеседник. Судя по его отношению ко мне, его больше ничего не волновало, а про меня и говорить не приходилось.

Если хозяин дома ел не торопясь, основательно и не отвлекаясь, впрочем, как и делал свою работу, то, в отличие от него, Жан жрал как свинья, чавкая и громко отрыгивая, не успевал съесть один кусок, как сразу хватал другой. Когда я поднялся из-за стола, чтобы собрать посуду, Пьер вдруг неожиданно спросил Жана:

– Поел, кабан?

– Да, мастер.

– Забирай одеяло и пошел вон. Спать будешь в сарае за домом. Вот возьми, – и он кинул перед ним на стол несколько монет.

Пока я пытался понять, чем вызван довольно странный на мой взгляд приказ, Жан, похоже, ничуть не огорчившись, быстро сунул свернутое одеяло под мышку и исчез за дверью. Монтре заметил мой взгляд, брошенный вслед Жану, и пояснил:

– У него хватает здесь приятелей – гуляк, а если повезет, может, еще и шлюху подцепит. А ты садись, успеешь еще вымыть. Выпьем еще по стакану вина.

Мы выпили, закусив сыром. Хозяин дома окончательно расслабился. Он благодушно смотрел на меня, и было видно, что ему явно хочется поговорить, но сам почему-то начинать разговор не торопился.

– У меня есть вопросы, мастер.

– А я все ждал… Давай задавай!

– Похоже, что подмастерье палача люди не боятся. Это так?

– И так, и не так. Как я уже говорил, простые люди верят, что палач проклят, поэтому боятся его и стараются не касаться ни его самого, ни его вещей. А подмастерье что? Он сам не убивает, значит, ему, как и всем остальным людям, открыты врата рая, если он, конечно, не будет грешить.

– Погоди, мастер. А как же виселица и колесо в Амбуазе? Ты же их касался, значит они прокляты.

– Все очень просто. В Амбуазе есть могильщик и живодер, вот их город и наймет снять трупы, когда придет время. Они же их потом и закопают. Да и денежки неплохие заработают, особенно на веревках повешенных.

– Это как?

– Все время забываю, парень, что у тебя с головой неладно. Дело в том, что у нас кусок веревки повешенного считается амулетом, который приносит удачу, – он взял паузу, затем усмехнулся и продолжил: – Знаешь, смотрю на тебя и вспоминаю свою маленькую дочку. Ей я с таким же удовольствием объяснял все эти простые вещи. И вот что удивительно, я вижу в тебе неподдельный интерес к тому, что объясняю.

– Мне действительно интересно. Так что там с подмастерьями?

– Тут все от людей зависит. Большинство простых людей будет сторониться тебя, но не будет шарахаться, как при виде меня. Чтобы было еще понятнее, приведу пример. Если мне стоит выпить в таверне вина или пива, то кружку, из которой я пил, обязательно разобьют, а твою могут и не разбить.