Глава 9

Было странно, но езда на лошади оказалась для меня более привычным делом, чем игра на лютне. Нет, неудобства были, но навыки, вбитые в тело, сравнительно легко их сглаживали. Теперь, когда я определился со своей судьбой, у меня нашлось время, чтобы прийти к одному, самому важному для меня выводу. Несмотря на то, что люди в эти времена искренне веруют в Бога, но при этом их вера в достаточной мере гибка, и, когда им надо, они легко уходят от церковных канонов. Я являлся этому живым примером. Мое перерождение люди воспринимали как чудо, но при этом исходили из расхожего выражения: Бог знает, что делает. Вот только главным было не это, как теперь мне стало понятно, а выгода, которую можно получить, используя меня. Для купцов, подобравших меня, я стал безобидным развлечением на время путешествия. Палачу Пьеру Монтре был срочно нужен подмастерье. Брадобрей Оливье, испытав меня, решил, что нынешний Клод Ватель подойдет на роль шпиона. Если кто-то из всех этих людей и задумывался о том, что этот тип может быть демоном в человеческом обличье, то никак себя не проявил.

«При этом церковь официально объявила убийцу Огюста Сореля слугой дьявола. Все потому, что это было всем выгодно. И городу, и церкви, и городской страже».

За всеми этими мыслями я не заметил, как подъехал к Туру. Городские ворота встретили меня уже привычной картиной. Темное от времени дерево ворот, укрепленное металлом, лучники в надвратных башнях, кованая опускная решетка, чьи острые концы висели над головами проезжающих под ней людей. Торговый обоз, купцы и стражники, крестьянские телеги, мелкие торговцы, бродяги и нищие попрошайки, сидевшие в пыли с протянутой рукой. Натруженные, узловатые руки крестьян, легко читаемая настороженность в глазах сержантов, наглое и спесивое выражение на лице дворянина, ехавшего в окружении слуг. При виде царившей здесь суетливой, но уже привычной картины во мне вдруг возникло «домашнее» чувство к городу, который я никогда не назову родным, но в свое время он принял меня куда более тепло и дружелюбно, чем королевский замок.

Я кинул мелкую монету начальнику караула, седобородому вояке в шлеме и кольчуге, после чего спросил:

– Мне нужен постоялый двор «Дубовый лист».

– Сударь, сначала едете прямо до таверны старого Жюля. Там у него на вывеске нарисовано непонятное животное, которого хозяин по своему недомыслию называет круторогим бараном, – при этом стражник весело заулыбался, – затем свернете налево и доедете до овощного рынка. Там и будет «Дубовый лист». Обязательно попробуйте у Жерара тушеного кролика! Вкуснотища!

Поблагодарил его кивком головы, тронул поводья и вдруг усмехнулся неожиданно пришедшей в голову мысли: «Выехал из города одним человеком, а въехал совсем другим. Вот как бывает».

Городской шум с ходу ударил по ушам. Крики зазывал и владельцев, тяжелый грохот телеги с бочками… Громко вопя, пробежала стайка детишек, а прямо у меня над головой две женщины-соседки, живущие друг напротив друга, громко перемывали кости какой-то Мари. Где-то невдалеке была слышна громкая, четкая и размеренная речь городского глашатая, зачитавшего указ городского совета. Привычно пропуская мимо себя городской шум, я ехал, держась указанного мне маршрута. Вокруг меня то и дело раздавались голоса мелких торговцев и мастеровых:

– Оловянные кружки, тарелки и кувшины! Купите оловянные…

– Точим ножи, ножницы!

– Сыр, сыр! Сливочный сыр! Изысканный вкус, которого вы раньше не знали!

Неожиданно где-то рядом закричал зазывала:

– Горячий хлеб! Мягкий, вкусный! Свежие горячие булочки! Горячие вафли! Стоит вам попробовать это сладкое удовольствие, после чего его вкус запомнится вам на всю жизнь!

«А не это ли лавка пекаря, о которой…» – не успел я так подумать, как мои мысли тут же перебили.