А теперь — гвоздь программы. Найт добавляет:

Много лет спустя, во время вечеринки в Мадейра-Бич, когда все слегка выпили, Джин прошептал мне: «Знаешь, старик-то мёртв». И тогда я всё понял.

Итак, хорошо: это рассказ Джина Вулфа (точнее, о Джине Вулфе, но всё же), поэтому нам следует искать ненадёжных рассказчиков и подвергать изложенное сомнению: насколько точно Найт услышал/запомнил сказанное? Прав ли Найт в своём предположении, что Вулф имел в виду именно этот рассказ, а не какой-то другой? И т. д. Но пока отложим всё это в сторону. Так или иначе, но по крайней мере Найт считал, что Вулф говорит о «Подменыше», И ЧТО ЭТОТ ФАКТ ВСЁ ОБЪЯСНЯЕТ. Так что ненадолго забудьте о том, так ли это. Что, как СЧИТАЛ Найт, это означало/добавляло? (Старик — это ведь Папа, верно? Другого старика в рассказе нет. Есть ли основания полагать, что он мёртв? И если так и есть, то что это означает?)

Иногда я спрашиваю себя: быть может, моя абсолютная неспособность понять данный конкретный рассказ Вулфа проистекает как раз из того, что впервые я прочёл его в «Лучшем из Орбит», и комментарий Найта (находящийся прямо перед рассказом) затмил мою интерпретацию? И всё же: что это означает?

Гвиндон фон Димпльхаймер:

Jul 22, 2018

Я бы не стал тратить время на обдумывание этого рассказа, если бы не ваш подкаст.

Не думаю, что «Подменыш» относится к жанру научной фантастики или фэнтези. Полагаю, этим названием Вулф сбивает читателя со следа, поскольку тот, читая рассказ известного писателя-фантаста с названием, взятым из фольклора, склонен искать настоящего подменыша.

Моё прочтение «Подменыша» таково: Питер Пальмиери убил нескольких мальчишек незадолго до начала пятого класса. Чтобы скрыться от закона, Папа Пальмиери бежит с Питером в Буффало, штат Нью-Йорк, меняет фамилию на Палмер и называет сына Питом. Мама Пальмиери позволила Папе Пальмиери бежать с Питером, поскольку «считала его непогрешимым в случае любой беды». (Это произошло в 1944 или 1945 году, когда всего лишь переехав в соседний штат и удалив гласную букву в имени, вероятно, вполне бы хватило, чтобы начать жизнь заново.) Питер научился убегать от трудностей, что он и продолжает делать на протяжении всей истории.

Отец Пита был обладателем «задубевших, коричневых щёк», а обивка гроба «стискивала {его} трудовые плечи». Похоже на человека, который работал на кирпичном заводе, как Папа Пальмиери. Отец Пита умер после того, как известили Пита, но до того, как тот смог вернуться в Нью-Йорк. Ожидаемая продолжительность жизни при обширной мелкоклеточной карциноме (разновидность рака лёгких) сегодня составляет всего 8–13 месяцев, а в 1960-е годы, полагаю, была намного ниже. Разговаривая с Питом, Папа Пальмиери курит сигары одну за другой.

Если это правда, следовательно Папа Пальмиери, с которым Пит разговаривает по возвращении в Кассонсвилль, либо призрак, либо плод его воображения. Доказательством этого является то, что никто, кроме Пита, не видит, не слышит и не признаёт Папу каким-либо образом. Когда Пит, Пол и Папа сидят на улице и пьют пиво, Папа не заговаривает, пока не уходит Пол. Во время разговора они говорят «тише обычного», словно скрывая тот факт, что Пит разговаривает сам с собой.

Во время разговора с Питом, Папа Пальмиери перемежает настоящее и прошедшее времена. У него только «лёгкий итальянский акцент», а значит, он это делает не из-за того, что его английский плох. Такое ощущение, что Папа в замешательстве, т. к. беседует с Питом о Питере и на каком-то уровне осознаёт, что они — один и тот же человек. (Или, что на самом деле Пит беседует сам с собой о себе как о Питере и ещё не всё понял.) Всё, о чём Папа говорит Питу, имеет смысл, если на тот момент там находился не Пит Палмер, а только Питер Пальмиери.