Но так или иначе, пока мы довольно успешно избегали поставленных ловушек. Мустафа старательно бороздил за мной следом. В его обязанности входил контроль за нежелательными элементами. А именно за внутренней стражей. Хоть я и сомневался, но два раза нам пришлось быстренько уползать в темные щели, чтобы переждать обход. Безбожно топающий сторожевой отряд в несколько человек пролетал мимо, и мы вновь принимались собирать пыль.

Видимо это длилось довольно долго потому, что когда сознание доложило о том, что впереди чистое пространство и услужливо вывело меня из транса, первое что я увидел, взмыленное личико ангела. Его упреками о том, что мы, как придурки, ползали на пупах по совершенно пустым коридорам, я пренебрег. О чем можно говорить с дилетантом, который не может отличить колдовства первой степени от элементарного заговора от насморка?

– Крепись, мой друг, – только и смог сказать я, – Не думаю, что впереди нас ожидает устланный розами путь. Любава постаралась на славу. Если б она хоть немного соображала в электронике, то наверняка бы все здесь напичкала видеокамерами и подслушивающими устройствами. А так, сплошное удовольствие.

Мустафа вяло по сопротивлялся, но замолк, под натиском моих объяснений.

Итак, в настоящий момент мы находились на подступах к командному центру, представляющего собой башню. Башню Горьких Слез, как я назвал ее. Ибо это замечательное архитектурное строение, выполненное в стиле «русская печь поставленная на дыбы», оказалось сплошь окруженным сплошной стеной, я бы даже сказал, водопадом, из состава, химическим строением напоминающим сенильную кислоту. (Честно говоря, я и понятия не имею, каков химический состав любой кислоты, просто знание, рожденное в мозгах сообщило то, что узнало и сопоставило с теми элементарными крохами об неорганической химии, что еще не успели выветриться из меня.)

Соваться под этот дождь решился бы только сумасшедший. Именно это авторитетно заявил мне хранитель, когда я рассказал поподробнее о тонкой, не толще пальца, стене, начинающейся где‑то далеко вверху.

Не знаю, как бы мы поступили, но неожиданно, сразу с двух сторон послышались шаги приближающегося караула. Нужно было действовать решительно и, по возможности, быстро. И на все про все, у нас имелось только секунд двадцать времени. Пока ангел, еле шевеля губами, старательно ругался, относительно своей загубленной молодости и нежеланием всю оставшуюся жизнь ходить облезлым скелетом, я принялся за работу.

Начальное время – двадцать секунд. Время пошло.

Девятнадцать ноль три. Абсолютно никаких сведений о начальных условиях создания данной ловушки в сознании не имеется. Проверены все ячейки, пропущена через сито вся информация и все известные способы устранения ядовитых веществ и соединений, включая и устойчивый, неповторимый вкус «риг лис спермента». Ничего.

Шестнадцать пятьдесят восемь. Вытащены на свет, вернее на поверхность, все имеющиеся в наличии души старых алхимиков. Следом за ними следовали не менее старые души просто химиков, а заключали процессию повара и отравители. Снова ничего. Славно! Никто, ничего не знает. Бездельники.

Одиннадцать двадцать три. На долгие две секунды меня отрывает от дела Мустафа с известием о том, что шаги охраны слышны все ближе и мне, голубчику и умнице, следует поторопиться.

Девять двадцать три. Передача звуковой информации. Объем – тройное сочетание буквенных звуков. Мустафа отвечает, что так далеко он еще не ходил, но замолкает и более не тратит моего драгоценного времени.

Пять секунд до конца сеанса. Сознание тяжело вздыхает и, вежливо извиняясь, пытается сбежать в укромные уголки до нельзя разбухшего мозга. Я, наплевав на все приличия, пинками выпроваживаю его на место, заявляя, что использовать его стану только при большой нужде.