Ангел совсем выбился из сил. В какой‑то момент его, словно осенний лист сорвало с места и понесло. Спас Мустафу мой хвост. Еще раз опровергая невероятное, он уцепился за облезлый обрубок. Если бы у меня имелись силы, скинул бы не задумываясь. Но мне приходилось бросать все имеющиеся резервы на борьбу со стихией.

И когда казалось, что все напрасно и лучше отдаться на волю ветра, лоб мой уперся во что‑то твердое. Я напрягся, бросил тело вперед, раздался звук разбившегося стекла, и нас с ангелом выбросило из ледяной бури.

… Мирно чирикали птички. Ласковый летний ветерок приятно обволакивал тело. Высоко в небе мирно светило нежное солнце. На щеку забралась мелкая букашка, затарахтела и, жужжа маленькими чешуйчатыми крылышками, умчалась прочь.

Мустафа лежал на спине, подложив под голову руки, закинув ногу на ногу, жевал соломинку и тихо мурлыкал что‑то типа: – Зайка моя, я твой тра‑ля‑ля. Хорошая песенка.

– Что это? – надо заметить, что как только я покинул негостеприимную северную страну, то снова превратился в нормальное человеческое существо.

– Это, Василий, лето.

– Да я не про то. Вот это, что такое?– я показал пальцем на странное сооружение, стоящее неподалеку от нас. Огромный стеклянный купол вознесся до самого неба. А внутри его бушевала черная пурга.

Мустафа выплюнул соломинку, цокнул языком и глубокомысленно пояснил: – Науке подобные вещи неизвестны. Я лично придерживаюсь мнения, что это Северный Полюс.

Я придерживался точно такого же мнения. Интересное инженерное решение.

– Я есть хочу, – твердо сказал я.

Мустафа вскочил и неожиданно заорал:

– Мне все надоело! Ты несносный подопечный, То тебе пить давай. То жрать. То холодно, то потеешь. А обо мне ты подумал? Я, ангел шестого разряда, маюсь с тобой так, словно мне платят надбавку за сверхурочные и неоправданный риск. Все. Я ухожу. Ты мне противен.

Мустафа повернулся и, размахивая руками, двиганул в сторону близлежащего березняка.

Пусть уходит. Никуда он не денется. А ежели сбежит по настоящему, шеф разберется.

Я принял недавнее положение ангела и стал наблюдать, как его фигура уменьшается, сливаясь с зеленой травой, исчезает совсем, потом вновь появляться, и вот мой любимый ангелочек стоит напротив меня.

– Ты страшный человек, Василий. Даже не пытался меня задержать. А если бы я действительно ушел?

– Короче, Мустафа! Давай договоримся. Или ты со мной до конца. Или… У тебя есть план наших дальнейших действий.

Ангел минут пять попыхтел, затем смягчился:

– Я тут кое‑чего раздобыл.

Мустафа достал записную книжку, раскрыл ее на полусогнутой странице и положил на траву прямо перед моим носом.

– Вот!

– Что‑то я ничего не вижу, – книжка, как книжка. Ничего особенного.

– Просто ты не хочешь смотреть в корень.

Хранитель аккуратно разогнул лист, потом еще раз разогнул, еще и еше… Последнюю операцию он повторял до тех пор, пока на траве не разостлался огромный, размером с простыню, лист бумаги.

– Это план местности. Карта. Вот смотри.., – Мустафа опустился на колени и стал ползать по простыне тыкая пальцем в изображения, – Вот река. Вот стеклянная башня – Полюс. Вот здесь, здесь и здесь, дремучие леса. А вот посмотри сюда! Это пять городов‑крепостей, которые держат в своих руках всю здешнюю область.

Я не силен в географии, но со школы кой чего осталось. К тому же регулярно смотрю Сенкевича.

– Наш план таков. Города управляются постоянно враждующими между собой королями. Расположены они почти строго по окружности. В центре этого круга – заповедные места.