|
Тут как раз Изидор наловил крупных линей, а мне ехать в Париж, вот я и подумала... Лини, переложенные свежей травой, лежат тут же в корзинке. - Понимаете, я знала, что это доставит ей удовольствие - она обожала рыбу. - Вы давно знакомы с мадмуазель Жанной? - Наверное, лет пять. Однажды она провела у нас целый месяц. - Одна? - За кого вы ее принимаете?.. Так вот, между двумя заходами в магазин я поднялась к ней. Дверь была не заперта... Вот так, точно... Я окликнула: "Мадмуазель Жанна! Это я, Руа". Никто не отозвался. Я подождала, вошла и... Она сидела за тем вон столиком, чуть наклонясь вперед - мне даже показалось, будто она задремала. Я встряхнула ее, и... Словом, примерно в семь минут шестого м-ль Жанна, гадалка, скончалась от двух ножевых ранений в спину. - Оружие нашли? - осведомляется Мегрэ у комиссара XVIII округа. - Нет. - Мебель поломана? - Нет, все в порядке. В спальню убийца, видимо, не входил. Да вот... Он открывает дверь в спальню, еще более веселенькую, чем гостиная. Настоящий будуар в светлых тонах. Гнездышко кокетливой женщины, любящей уют. - Вы говорите, привратница... - Твердит, что ничего не знает. В соседний бар, чтобы позвонить нам, бегала госпожа Руа. Она же встретила нас у подъезда. Есть, правда, одна деталь... А вот и слесарь, я за ним послал. Сюда, дружище. Откройте-ка мне эту дверь. Взгляд Мегрэ случайно падает на Маскувена, примостившегося на краешке стула. Служащий Пру и Друэна выдыхает: - Во мне все переворачивается, господин комиссар. - Тем хуже. Вот-вот появятся господа и прокуратуры и сотрудники антропометрической службы, и уж тогда станет совсем муторно. Мегрэ поглощен одной мыслью - как бы успеть перехватить кружку холодненького у Маньяра. - Сами видите, - поясняет комиссар округа, - квартира состоит из этой гостиной, столовой в деревенском стиле, спальни, кладовки и... Он указывает на запертую на ключ дверь, у которой возится слесарь. - По-моему, там кухня. Отмычка поворачивается в замке. Дверь отворяется. - Ого! Что вы тут делаете? Кто вы такой? Картина почти что комична - настолько она неожиданна. В чистенькой кухоньке, где не видно ни одной грязной тарелки, ни одного грязного стакана, у стола чинно сидит с выжидательным видом какой-то старик. - Отвечайте. Что вы тут делаете? Старик растерянно смотрит на людей, засыпающих его вопросами, и не находит что ответить. Но самое странное другое - в разгар августа на нем зеленоватое пальто. Лицо старика заросло плохо подстриженной бородой. Взгляд его уходит в сторону, плечи опускаются. - Давно вы тут сидите? Он делает над собой усилие, словно с трудом понимает, что ему говорят, вытаскивает из кармана золотые Часы, открывает крышку. - Сорок минут, - отвечает он наконец. - Значит, в пять часов вы были здесь? - Я пришел раньше. - Вы присутствовали при преступлении? - При каком преступлении? Он туг на ухо и, как это делают глухие, наклоняет голову к собеседнику. |
