А он совладал с собой. Сначала прощался с жизнью, тошнота подкатывала к горлу., Но потом взял себя в руки… Тем более, что недалеко стоял сам Ковалев. Нельзя было перед ним показать слабость.

Как Владлен и предполагал, встреча с отцом принесла мало радости. Шел рядом мужчина в модном коротком пальто, розоватом мохеровом шарфе, в дорогой меховой шапке на гриве седеющих волос, с глубокими бороздами на щеках, выбритых до синевы, с перстнем на пальце. Слушал больше самого себя, преувеличенно восхищался «Воинственным обликом наследника», сунул ему кулек с шоколадными конфетами. Владлен терпеть их не мог и решил, как только возвратится в часть, раздать ребятам. Азат — сластена…

Предлагал Владлену деньги «на мелкие расходы». Но Владлен не взял:

— Да зачем же? Мне бабушка прислала…

И все ждал, когда отец заговорит о матери.

Наконец, он словно бы мимоходом, сообщил: «Бывшая моя жена, а твоя мать, по имеющимся у меня сведениям, вышла замуж снова». И посмотрел на ручные часы. Владлен, облегчая гостю уход, придумал, что ему пора идти заступать в наряд.

На следующее утро произошла в полку пренеприятнейшая история. Дежурный по части старший лейтенант Борзенков доложил командиру полка, что рядовой Дроздов обнаружен во время наряда на кухне в нетрезвом состоянии: нечетко отвечал, язык заплетался, был бледен.

«Безобразие, — гневно думал Ковалев, — мало того, что шляется по ночам, забывая о часе возвращения в казарму, так еще и пьянствует. Вероятно, решил: Командир добренький, простит и это».

— Рядовому Дроздову десять суток ареста! — жестко приказал Ковалев Борзенкову.

Когда рота узнала об этом, то большинство осудило Дроздова. Сам же он, словно обезумев, стал кричать:

— Не виноват я, спиртного и не нюхал! Устал… Не виноват я!

— Прекратить истерику! — потребовал Борзенков. — Старшина! Отведите в санчасть, пусть подтвердят.

Ковалев, встретив на плацу сержанта Крамова, посмотрел с осуждением:

— Докатились…

— Недоразумение, — убежденно ответил Крамов.

Он говорил об этом так уверенно потому, что с некоторых пор изменил мнение о Дроздове.

Книга по психологии, которую посоветовал ему прочитать командир полка, на многое открыла Акиму глаза. Да, «твердая рука» — это вовсе не разговор только в приказном тоне, насаждение духа старой казармы: «Приказал — выполняй!» И все.

Необходимо не «взнуздывать», а терпеливо формировать характер. И, конечно же, стремление постичь внутренний мир солдата — не мягкотелость, как думал он прежде.

Человека надо узнавать!

Отрицательные эмоции легче вытеснить положительными, чем снять.

Недавно, на привале, Владлен читал своим товарищам по отделению «Витязя в тигровой шкуре». Крамов поразился, с каким чувством Грунев произнес слова: «Не давай врагам Отчизны угрожать родному краю!»

А позже услышал, как Дроздов говорил Груневу о своих ненавистных дядьках-пьянчугах. «Я бы всех пьяниц…» — зубами скрежетнул.

Самому же сержанту Виктор рассказал о собаке Тайфун, оставленной в Таганроге. И столько было нежности в его рассказе, так мягко светились глаза, что Аким подумал: «Нет, он хорошей души человек».

Да, их надо узнавать!

Разве этих парней подгонишь под один ранжир? И зачем? В природе нет даже двух одинаковых листьев на дереве… Что же говорить о людях?

Дроздов — сангвиник, Грунев, пожалуй, — меланхолик. Разные жизненный опыт, темперамент, характер… Дроздов не терпит нравоучений. А на Грунева безотказно действует тон доброжелательный, спокойный, немного учительский, что ли.