В бледно-желтом свете стаяла Шеннен. На ней все было белое — кофточка, прямая юбка и свитер. Рыжие волосы плавно спадали на плечи.

Она улыбнулась, и ее темные глаза засветились.

Скотти показалось, что девчонка напоминает маленького ангела.

Какой обман!

— Привет, малыш. Ты припозднился, — произнесла мягко Шеннен.

— Привет, — ответил он без улыбки и вошел в дом.

— Дай-ка я повешу твою куртку, — предложила Шеннен, потянувшись к нему.

— Нет. Я пробуду у тебя недолго, — резко заявил Скотти, оглядывая старую покосившуюся мебель и ободранные обои. — Твои родители дома? Или братья?

— Нет, малыш, — Шеннен хитро улыбнулась. — Не волнуйся, никого нет. Мы одни. — Она все-таки взяла у него куртку и повесила ее в стенной шкаф.

— Пожалуйста, не называй меня малышом, — попросил Скотти.

— Почему? — на девичьем лице появилось игривое выражение. — Почему, малыш?

— Потому, что я тебе не малыш! — воскликнул он.

Она нежно положила руки ему на плечи.

— Я приготовила для тебя особенный ужин. Потому что это особенный вечер.

— Ты приготовила ужин? — Скотти изумленно посмотрел на нее.

— Да. На двоих. Гляди, — она указала на маленький столик в соседней комнате. Он был накрыт, а посередине него стояла свеча. — Удивлен?

— Шеннен, извини, но я не могу остаться, — произнес Скотти. Ему не хотелось этого говорить, но делать было нечего.

— Давай садиться, Скотти, — предложила она, взяв его за руку.

Он отдернул ладонь.

— Ты не слышишь, что я говорю?

— Как твоя рука? — Шеннен оглядела повязку. — Больше не болит?

— Шеннен, ты меня слышишь? — спросил Скотти, чувствуя, что он закипает.

— Мне так стыдно за тот случай, — проговорила она, надув накрашенные губы.

— Это был не просто случай, — возразил парень. — Ты нарочно сломала мне руку.

— Я не хотела сделать тебе больно. Ведь ты мой малыш, — пролепетала она негромко.

Потом притянула его голову к себе и прижалась к нему губами.

От нее сладко пахло. И губы были мягкими.

— Нет! — заорал Скотти.

Вырваться было трудно, особенно с одной рукой. Шеннен крепко держала его за голову. Но теперь эти объятия не были нежными. Они были жестокими, безжалостными.

Наконец, парню все же удалось освободиться. Он отпрянул, прикрываясь рукой, словно щитом.

— Прекрати, Шеннен!

— В чем дело? Разве ты меня больше не любишь? — В ее голосе звучала боль.

— Нет, — отрезал Скотти бесцветным голосом.

Она посмотрела ему в глаза.

— Почему ты обижаешь меня, Скотти?

— Я пришел просить тебя, чтобы ты оставила меня в покое. Не звони мне. И не ходи за мной.

— Но я приготовила такой чудесный ужин, — напомнила Шеннен.

— Я хочу, чтобы ты оставила меня в покое. И мою подругу тоже.

— Но я собиралась устроить особенный вечер, — продолжала она свое.

— Ты меня слышишь? — заорал Скотти, уже не в силах сдерживаться. Она должна его услышать. Должна! — Послушай меня, Шеннен. Сейчас я уйду. Прямо сейчас. И больше не вернусь. Ты меня слышишь?

— Не уходи, — попросила она, и лицо ее стало бесцветным.