От воспоминания о техническом спирте Володю передернуло.

— Во, я же говорю — замерз, трясет тебя, — утвердился во мнении Саша и полез в межпереборочный люк.

Вернулся он быстро, потрясая склянкой.

— Прими-ка на грудь для сугреву.

Володя сделал пару больших глотков из горлышка, не почувствовав вкуса, закашлялся.

Саша протянул ему кружку с водой:

— Запей.

Володя глотнул.

— Слушай, а там, у мины, страшно было?

Володя задумался.

— Некогда бояться было — боялся не успеть. А ежели бы грохнуло, то и я, и лодка накрылись бы. Мина здоровая, круглая, в какой-то тине.

— Я бы сдрейфил. На воздухе — куда ни шло, а под водой…

Глава 8

ТОРПЕДНАЯ АТАКА

Лодка шла надводным ходом уже третий час, когда справа показался дым. Первым его, как и было положено, засек сигнальщик. Он сразу доложил командиру. Все присутствующие на палубе подводники, дышавшие свежим воздухом, слышавшие доклад сигнальщика, сразу повернулись вправо.

Дым был так себе — даже дымок, прозрачно-серый. Такой бывает, когда горит дерево.

Командир приказал рулевому держать курс на дым. Раз есть дым, стало быть, горит судно.

Через четверть часа они подошли к догоравшему торпедному катеру серии «Г». За его остатки цеплялись двое катерников.

Лодка подошла вплотную, людей пересадили на палубу. Они были еле живы от переохлаждения. Их тут же спустили вниз, в лодку, напоили горячим чаем на камбузе, растерли спиртом и переодели в сухое. Когда спасенные, отогревшись, смогли говорить, они поведали, что их потопил немецкий истребитель.

— И откуда только взялся? Налетел сзади — др-р-р! И точно ведь, с одного захода двигатель повредил, а вторым заходом — по рубке. Мы даже очередь из пулемета дать не успели. Двое нас только и осталось. Думаем — все, конец. А тут лодка показалась, только сигнал подать нечем. Да и боязно — вдруг немецкая.

— Повезло вам, что в живых остались — вода-то ледяная.

— Теперь, считай, повезло, как второй день рождения.

— Вы, пока в воде болтались, мин не видали?

— Нет. Да нам они и ни к чему. Кораблик наш деревянный был, и осадка маленькая. Под нами ни одна мина сработать не должна.

— Отогревайтесь в камбузе.

— Тесно тут у вас, иллюминаторов нет — как в гробу железном.

— Насчет гроба поосторожнее, выбирайте выражения, — обиделся боцман. Он давно служил на лодке — с той поры, как она пришла на Север, и за субмарину радел.

Дальнейший поход проходил спокойно, и через шесть часов лодка уже входила в базу.

В бухте лодка отсалютовала холостым выстрелом из пушки. Традиция появилась неизвестно откуда и когда, но при возвращении в базу лодка делала столько холостых выстрелов, сколько кораблей потопила. По еще одной традиции подводную лодку, одержавшую победу, встречали жареным поросенком.

Конечно, по военному времени не было ни речей, ни оркестра, но экипажу было приятно и лестно. Не только «щуки», «ленинцы» или «эски» выходили победителями из смертельных схваток — их «малютка» тоже внесла свой вклад в победу.

А дальше — по заведенному сценарию. Загружали торпеды в трубы торпедных аппаратов, доливали топливо, брали на борт продукты и пресную воду.

Командир сдержал свое слово — он подал рапорт, и Владимиру присвоили звание «старший матрос».

Ему было и радостно, и горько. Он, лейтенант Российского флота, получил звание старшего матроса. Радоваться или огорчаться?

Торпедист Саша с завистью поглядывал на нашивки.