— Что это был за голос? Мне кажется, я уже слышал его когда-то… или совсем недавно, во сне?

— Это ее снадобье спасло тебе жизнь. Ей тоже нужна смерть Ферндина, как и всем нам. Узел судьбы завязался, и только ты, Конан, можешь его разрубить! Убей его и привези мне меч со знаком Митры! — Герцогиня вскочила и, наклонившись над столом, впилась в лицо киммерийца долгим взглядом потемневших глазам. Ее пальцы судорожно сжались, словно схватив невидимую рукоять кинжала, она оттолкнула кресло и быстро пошла к двери.

— Я убью его, клянусь Кромом, или сам погибну! — Варвар вскочил и прошелся по комнате. — Скоро утро, пора в дорогу. Значит, едем вместе. Ну что ж, хороший попутчик — иногда половина дела.

Мастер Кларс сгреб клинок и рукоять и завернул их в полу плаща. Бёрри, стряхнув оцепенение, пошел следом за ним. На пороге их ждал давешний провожатый в черном плаще. Уже не торопясь, они двинулись к выходу по бесконечным лесенкам и коридорам.

Конан вышел последним, тихо притворив дверь. Сделав в темноте несколько шагов, он услышал позади шорох платья, и горячие руки опустились ему на плечи. Повернувшись, он прижал к себе плачущую женщину и легкими поцелуями осушил ее глаза. Она в последний раз жадно прильнула губами к его губам и, вырвавшись, подтолкнула к выходу:

— Иди! Да свершится воля Митры! Возвращайся, я жду тебя!

— Я убью его, клянусь! — И киммериец быстро зашагал по темным коридорам, догоняя Кларса и Бёрри.

ГЛАВА 14

Рано утром на улице Оружейников скрипнули ворота, и из них выехали два всадника в дорожных плащах. Махнув на прощание вышедшему вслед за ними хозяину дома, они не спеша направили коней к Площади Митры. В неясном свете разгорающегося утра площадь казалась огромной. Величественной громадой возвышался Храм, и стена сада светлым полукругом тянулась до улицы, ведущей к городским воротам.

Копыта гулко стучали по камням, и лишь кое-где им отзывались дробным стуком колеса повозок. Это жители окрестных деревень, задержавшиеся после праздника в городе, спешили обратно по домам.

Когда всадники подъехали к городской стене, там уже дожидалось несколько крытых повозок. Стражники, хрипло переговариваясь, отпирали ворота. Копыта лошадей и колеса телег гулко застучали по доскам опустившегося моста, и широкая дорога потянулась среди убранных полей, уводя путников к реке.

Всадники легко обогнали неспешно катившиеся возы и, пустив лошадей рысью, быстро доехали до первой развилки. Дальше мощеная дорога тянулась вниз к мосту, а другая, заросшая по обочинам лопухом и полынью, убегала вправо, повторяя изгибы речушки.

— Нам сюда, друг Конан! — сказал Рыжий Бёрри, сворачивая с гладких камней Королевской Дороги.

Впереди, на востоке, на облаках уже рдели рассветные блики, последняя утренняя звезда неясной точкой помигивала на юге.

Показались добротные дома ближней деревни, издалека слышалось мычание коров, блеяние овец, пастухи покрикивали, сгоняя стадо, и путники придержали лошадей, пропуская скотину к реке.

Нахмурившись и не глядя по сторонам, Конан проехал по широкой улице богатого селения и, оказавшись в поле, снова стал поторапливать коня. Его спутник старался не отставать, но было видно, что такая езда не доставляет ему удовольствия.

— Эй, киммериец, прошу тебя, потише! — взмолился он наконец, когда Конан в очередной раз пришпорил вороного. — Редборн от нас никуда не денется, да и негодяй тоже не убежит! Если тебе меня не жаль, пожалей хоть мою тонконогую Зольду! Фу, наконец-то! Ну, вот так ехать можно, а то весь завтрак из живота вытрясешь!

Конан впервые за все утро улыбнулся, покосившись на своего неунывающего спутника.