В ходе раскладывания дверь отворилась, и вошел Табби. Он кивнул компаньонам, окинув быстрым взглядом других гостей, которых было трое — мужчина с женщиной у огня и старый джентльмен, клевавший носом над газетой.

Матушка Ласвелл внимательно посмотрела на Табби, явно пролившего кровь в сражении.

— Господи помилуй! — произнесла пожилая леди, когда он подошел к столу.

— Целехонек, как колокол, друзья мои, — сообщил Табби, осторожно похлопывая по своему котелку. — Простите за опоздание. Дайте мне минуту, чтобы умыться, и я снова ваш.

— Какие новости, Табби? — спросил Кракен.

— Отличные, Билл! Финн и Клара со товарищи вырвались из дома Клингхаймера. За ними гналась шайка подонков, но я заплатил по их счетам. Две зарубки на моей трости, а третий сбежал. Неплохая вечерняя работенка, хотя о Клингхаймере я ничего не узнал, совсем ничего. Просто слепая удача, что я появился в нужный момент.

С этими словами Табби решительно зашагал к лестнице, благоразумно держа голову повернутой так, чтобы незнакомые постояльцы ничего не заметили. Впрочем, те не обратили на Фробишера-младшего ни малейшего внимания.

В наступившем молчании Хасбро обдумывал то, что Кракен и Матушка Ласвелл рассказали ему о покойницкой, о Шедвелле, гнавшем телегу с гробом в кузове, о кладбищенском стороже, который заколочен в том, что может стать местом его безвременного упокоения, если только он еще не выбрался с чьей-то помощью, и о его свободе, которая зависит от его честности.

— Мы должны исходить из того, что они схватили Сент-Ива, — сказал он, глядя на Кракена, который все еще не притронулся к еде.

— Или что этот Клингхаймер теперь думает поймать всех нас в свою паутину, поскольку мы знаем достаточно, чтобы представлять для него опасность, — вставила Матушка.

— Возможно, — ответил ей Хасбро, — но так или иначе мы должны разобраться с этим. Выбора нет. Что вы знаете об Уимпол-стрит, Билл? Я могу набросать примерный общий план лечебницы. Широкая, открытая улица, насколько я помню, большинство зданий за оградой.

Он принялся чертить на салфетке. Потом поднял голову и взглянул на Кракена — на то, как тот потирает пальцами подбородок и смотрит в свой стакан с элем. Билл Кракен прожил на улицах Лондона много лет и знал каждый его дюйм. Он искренне ненавидел этот город за то, что тот обратил его в опасного безумца — к счастью, на время.

— В эту сторону роскошные дома, — сказал Билл по размышлении, тыча в листок, — а тут больнички, точно как вы сказали. Тут переулок будет за ними, такой проход к докторским делам, родилки и все такое. Всякие выходы-входы, с утра до вечера. Трупы туда-обратно, зеленщики и рыбники…

Вновь появился Табби, в чистой рубашке и жилете, с отмытым лицом. И в прочно натянутом на голову котелке.

— О боже, вот и еда, созданная для поддержки человека! — воскликнул он, вонзая вилку в свою порцию пирога и хрустя корочкой. Утолив первый голод, Табби тихонько сказал: — Это было так: Финн с компанией выскочили из двери клингхаймеровского дома и убежали в сторону реки. С ними были мисс Бракен и карлик в бобровой шапке.

— Господи помилуй! — воскликнула Матушка Ласвелл. — Я же видела эту женщину, Бракен, в окне наверху, и я поняла, что ничего хорошего там для нее нет — пленница, подумала я. Благодарение Господу, что она вырвалась.

— А что еще за карлик? — поинтересовался Кракен, сузив глаза.

— Маленький, — пожал плечами Табби, — но очень боевой карлик. Так свирепо глянул на меня, пробегая мимо. Если бы Финн не назвал меня по имени, уверен, он бы на меня напал.