– Какие претензии, дарагой! – затараторил азиат. – Уважил ты меня, спасибо. Возьми и себе, хоть ящик, а? Жене, детям…

    – Неженатый я, – сказал таможенник.

    – Ну сам поешь, друзей угостишь… – не сдавался азиат.

    – Отвали, – сказал таможенник. – Вечером меня найди.

    – Спасибо, дарагой, – рассыпался в благодарностях азиат, но таможенник его не слушал.

    Он уже шагал в сторону здания, когда у него снова зазвонил телефон.

    – Алло? Не, Вась, пива пока нету. Весь конфискат я тебе на той неделе отправил. Слушай, вечером две фуры из Германии должны прийти, там посмотрим. Ага. Ладно, бывай.

    – Волки, – сказал азиат, когда таможенник уже не мог его слышать.

    – Жадный ты, Хасан, – философски сказал ему водила. – У самого винограда – двадцать тонн, а сколько в ту «газельку» влезет? Полторы от силы, и то если его ногами трамбовать.

    – Все равно волки, – сказал Хасан и тоже побрел куда-то. Подсчитывать прибыль, наверное.

    Минут через двадцать Виктор Палыч вылез из-под машины, утер лоб грязной тряпкой, очевидно служившей ему носовым платком, и взгромоздился в кабину.

    – Поехали, что ли? – спросил он.

    – Поехали, – сказал я.

    Насчет парной в кабине я оказался прав. Уже через тридцать секунд пребывания внутри «МАНа» рубашка моя промокла насквозь, а брюки начали липнуть к ногам. Кондиционера в кабине явно не наблюдалось, так что я открыл окно и возложил все свои надежды на встречный ветерок. Хотя какой в Москве, к черту, ветерок?

    Мы выехали с терминала и встали в пробку. Метрах в пятистах впереди по курсу виднелась желтая крыша такси. Вполне возможно, что это было то самое такси, на котором я сюда приехал.

    Воздух, временами задувавший в окно, был не менее горячим, чем в кабине, так что особого облегчения не приносил.

    – Москва, – сказал Виктор Палыч, уловив мой недовольный взгляд. – Москва, етить ее в душу.

    – В Европе лучше?

    – А то как же. Дороги ровные, водители вежливые, гаишников вообще нету. Хорошо там, где нас нет, словом.

    – А где же нас теперь нет? – поинтересовался я.

    – И то правда, – сказал он. – В Германии на автобане от наших братков не пропихнуться.

    – Угу, – поддакнул я и уставился в окно.

    Поток машин в столице нашей нищей страны состоял из иномарок на девяносто процентов. Две трети иномарок были новыми, одна треть – «мерседесы».

    Сейчас приготовьтесь. Вы выслушаете сентенцию об автомобилях в нашей стране и о нашем к ним отношении.

    Автомобиль является средством передвижения в любой другой стране, но только не в России. Что нужно от своего автомобиля тому же англичанину или немцу? Чтобы он довез его из пункта А в пункт Б утром, в обратном направлении вечером и не сломался в пункте В, лежащем между первыми двумя пунктами. Но в нашей стране автомобиль это не просто вещь, которая возит вашу… бренную оболочку, в России все вещи на самом деле значат больше, чем это в них заложено изначально. Поэт в России больше чем поэт, а автомобиль – больше чем автомобиль.