– С машиной все в порядке, – сказал он. – Что везем?

    Я протянул ему документы.

    – Ага, – сказал он. – Консервы.

    – Консервы, – сказал я.

    – Из Венгрии, – уточнил он.

    – Именно, – сказал я.

    – Давайте посмотрим на ваши консервы, – сказал он. – Откройте свою лабуду.

    Я сбегал к кабине, взял у Виктора Палыча ключи и открыл «свою лабуду». Гаишник заглянул внутрь.

    – Ага, – удовлетворенно сказал он.

    Я тоже заглянул.

    Потом еще раз заглянул.

    Снял солнцезащитные очки фирмы «Рей-Бан» и заглянул невооруженным глазом. Не помогло.

    – Ну что ж, – сказал гаишник, и я понял, что мой дебют в роли сопровождающего груза закончился фиаско. – Консервы как консервы. Счастливого пути.

    – Сп… спасибо, – сказал я и захлопнул дверь, чтобы он не бросил еще одного взгляда на эти консервы и не заметил вопиющего несоответствия, которого он, не знаю почему, умудрился не заметить с первого раза.

    Он отвернулся и пошел к патрульной машине. Все еще не веря своему везению, я на негнущихся ногах подошел к машине и залез в кабину.

    – Трогай, водила, – сказал я.

    – Потрогал и офигел, – сказал Виктор Палыч, выжимая сцепление. – У тебя вид какой-то странный, браток.

    – И есть тому причины, – сказал я. – Вот можете вы мне ответить на один вопрос?

    – Это смотря на какой.

    – Вы права свои давно получили?

    – Да уж лет тридцать без малого.

    – А меняли когда?

    – Года три назад, а что?

    – Реально меняли или по блату?

    – Слушай, а тебе-то что? – ворчливо спросил он, и я понял – по блату. – Ты кто, прокурор?

    – Исключено, – сказал я. – Просто я хотел бы знать, когда вы в последний раз проходили медкомиссию.

    – Тогда и проходил, когда права менял. Слушай, – подозрительно сказал он, – а ты на что намекаешь?

    – Да ни на что, – сказал я. – Просто любопытно, там же, в медкомиссии, есть такой тест – на дальтонизм?

    – Ну есть.

    – И вы его прошли? Не обижайтесь, я просто хочу исключить тот вариант, что вы – дальтоник.

    – Я – не дальтоник, – сказал он. – А ты лучше заткнись. Мне все эти разговоры не нравятся.

    – Как угодно, – сказал я. – А вы в собственный прицеп заглядывали?

    – А чего я, зеленого горошка не видел, что ли?

    – Понял, – сказал я.

    У меня было твердое мнение на этот счет, и оно состояло в том, что зеленого горошка в своем прицепе он точно не видел. По крайней мере в этом рейсе. Потому что то, что находилось в этом прицепе, в последнюю очередь было зеленым, хотя, возможно, на ощупь с горошком его и можно было перепутать.