– Ерунда, показалось, – осклабился Мирейн. – Ветер часто так начинается: то стоны чудятся, то вой, то плач. Верный признак того, что ураган вот-вот будет. Выйдешь, бывало, за дверь, а там никого. Потом понимаешь: ветер…

– Вот что, ребята, – распорядился Деггубэрт. – Спущусь-ка я и взгляну, на всякий случаи, а вы приготовьте оружие и латы: мало ли, кого там носят боги Средних Мест…

Старший смотритель поправил портупею с ножнами, в которых красовался небольшой, но хорошо отточенный меч. Деггубэрт всегда поправлял портупею, когда собирался вниз по лестнице вышки, даже если к строению подходили обычные торговцы, решившие сократить путь из одного кампуса в другой и пройти какое-то расстояние по пескам, – мало ли что может случиться? Рукоять оружия всегда должна находиться на привычном месте.

Он не торопясь принялся отсчитывать ступени, остановился на нижней площадке. Здесь поднял с пола большой фонарь – факел из восьми эвкалиптовых веточек, плотно прикрытый с четырех сторон от ветра прозрачными высушенными рыбьими пузырями, что приносили жители ближайшего к вышке кампуса в качестве обязательной помощи Посту Наблюдения. Затем вышел наружу.

Ларс-Недотепа и Мирейн исподтишка перевернули карты Деггубэрта, но моментально хлопнули ими по столу, вернув в прежнее положение.

– Идите сюда! – крикнул снизу Старший смотритель. – Здесь человек, и ему нужна помощь…

Он поставил фонарь на песок и приподнял голову какого-то рыжего бедолаги с окровавленными ногами.

Все тело человека избороздили глубокие порезы. Особенно пострадали голени, кровь сочилась из ран, и Деггубэрт велел Ларсу принести ткань для повязки и лекарства против нагноения, а Мирейну – воды, чтобы промыть раны, и другой воды – огненной, чтобы продезинфицировать. Когда караульные спустились с требуемым, пришелец сидел, прислонившись спиной к свае вышки, и рассказывал что-то Деггубэрту.

– Как, говоришь, выглядела эта тварь? – переспросил Деггубэрт.

– Огромная, очень сильная. Самка: яйцеклад у нее уже был наготове… – незнакомец ненадолго задумался. – Мне показалось, что она не хотела нападать на меня, но… пришлось. Что-то ей нужно было: может, кактусы? Я же начал их срезать и в мешок складывать.

– Старые знающие люди говорили мне, что встречаются близ светящихся песков Большие-С-Клешнями, которые откладывают яйца не в голый песок, – нахмурил брови Деггубэрт. – Выбирают своему потомству местечко поаппетитнее: кактус там какой, или гниющий труп. Видно, ты, парень, здорово этой твари помешал!

– Да уж, помешал, это точно, – махнул рукой пришелец и невольно скривил губы от боли. – Мешок вот бросил там, теперь детишки будут голодные…

– А те многоногие, что твоего приятеля головы лишили и сожрали? – Деггубэрт сделал паузу, дав отдохнуть жилистым, но с каждым временем все быстрее устававшим рукам.

– В темноте я их толком не разглядел, – рыжий помотал головой, отгоняя от себя страшное видение прошедшего вечера. – Прости, но мне трудно говорить об этом. Они же… от друга моего… совсем ничего не оставили… – Пришелец едва не сбился на приглушенные рыдания, но все же совладал с собой.

– Извини, парень, за любопытство: ты из какого кампуса? – Деггубэрт перевел разговор на другую тему, поняв, что сейчас лучше отвлечь раненого от гнетущих воспоминаний. Он ловко орудовал тонкой сетчатой тканью, крепко-накрепко обвязывая лоскутами порезы и прокладывая между слоями мазь с резким травяным запахом. – Издалека, видно, шел: вон как кайды о песок стесались…

– Из кампуса Серебряного Ручья, – человек внимательно посмотрел на Деггубэрта.