Возродить эти умения теперь вряд ли было возможно: слишком много времен прошло с тех пор. Никто не мог сказать, как получались в древности все те чудеса – ну, хотя бы умение говорить на таком расстоянии, которое и на осле не проскачешь за десять дней. Так что чародейства пусть останутся чародействами, считал монарх, а кое-что – былое могущество, например, большой по численности народ вернуть вполне в состоянии. Но страна, которую Кеннет Первый намеревался превратить в цветущую империю, по сути, была совершенно ему неизвестна. Ее границы, горы и долины, крики и пруды, количество кампусов и городов – все представлялось только в общих чертах.

Особые отряды, которые первым делом создал новый правитель, и должны были ее исследовать. Кроме того, хорошо оснащенные подразделения защищали обитателей далеких селений от постоянных набегов многоногих. Сообщения о стычках со скорпионами, пауками, цикадами и прочими тварями приходили постоянно, и очень скоро Кеннет Первый начал видеть главную угрозу своей империи не в соседях-людях, а в чудовищных тварях, пришедших на приграничные земли невесть откуда. Они нападали все чаще, а сами все увеличивались и увеличивались в размерах, словно трава после редкого дождя.

Два времени назад он решил нанести ответный удар и послал крупный особый отряд в пустыню: найти гнезда многоногих и уничтожить там самих тварей и их яйца. Каким способом воины смогли бы выполнить указ Его Величества, придворные знатоки пока не ведали. Ученые мужи не знали даже, где у монстров наиболее уязвимые места, куда лучше целиться из арбалетов и какие части тел лучше рубить топорами, а какие – колоть пиками и резать мечами. Но как-то следовало начинать борьбу, и посланным в поход знатокам предстояло это узнать.

О своем пути отряд докладывал каждые три дня, и в посланиях содержались вести, одна печальнее другой. Про начисто разоренные кампусы, опустевшие вышки, разрушенные дома, запятнанные высохшей кровью мужчин, женщина и детишек, вытоптанные дворы с огородами и садами, засыпанные песком колодцы – главное сокровище поселенцев. Про сморщенные шкуры ослов и собак с полностью высосанными внутренностями. И во всех поселениях – сети, сети, сети… развешанные между деревьями и сплетенные внутри домов, протянутые от забора к забору и слипшиеся комками в выкопанных заранее ямах… сети с останками попавшейся в них мелкой животины, с принесенными ветром листьями эвкалиптов и сухой пожелтевшей травой, с коконами, полными яичной скорлупы, и без них, широкие и узкие, низкие и высокие, длинные и не очень… Сети, сети, сети…

Многоногие словно чуяли, что по их следам идет грозное войско, и ни разу особый отряд не столкнулся с этими чудовищными творениями природы лицом к лицу.

Так продолжалось в течение почти трех времен, пока отряд не добрался до пустынных местностей близ горы Коннер, высота которой достигала около восьми с половиной сотен человеческих ростов. Предпоследним гонцом стал один из воинов, прибывший в Столицу Блэкуэрри в совершенно неподобающем виде: оборванный, окровавленный, заросший и грязный. Он не смог сообщить ничего, а только издавал трясущимся слюнявым ртом невнятные звуки, дико озираясь вокруг выпученными глазами, беспрестанно размахивая, дергая попеременно левой щекой и правым веком.

В гневе Кеннет Первый приказал было прилюдно казнить несчастного, но потом пожалел бывшего воина, объявив, что тот по непонятным причинам сошел с ума. Собственно, так оно и было. Последний же отправленный с пути следования гонец, в отличие от бедолаги-гвардейца, все же внес некоторую ясность в происшедшее. Этот поселенец, простой пастух, издали случайно увидел, как на стоявших на привале воинов напала многотысячная стая гигантских многоногих.