В том месте, где мужчины и женщина прервали свой путь, холмы песка поднимались над овальной ровной площадкой, которую крест-накрест пересекали два выходивших из ниоткуда и в никуда исчезающих неглубоких крика с прохладной чистой водой, но даже сейчас странники даже не вспомнили жажду – они лишь повиновались, услышав слово: «Пей!»

Напившись, от усталости путники свалились у невысоких деревьев с густыми раскидистыми кронами и моментально заснули…

– Пора. Возьмите двуногих живыми.

– Повиновение и завоевание! Но зачем живыми?

– Так решили повелители. Вы слышите их приказы?

– Слышим, Побеждающий!

– Захватите двуногих и продолжайте слушать их мысли!

– Повиновение и завоевание, Побеждающий! Спящих людей тихо, очень тихо окутали сети – каждого своя.

Это очень неприятно, когда во сне тебя кто-то связывает – осторожно, стараясь не разбудить, поворачивая то одним боком, то другим, поднимает и опускает ноги и руки, склоняет голову и случайно цепляется за края одежды. Эти движения постороннего существа спящий все равно чувствует и, повинуясь врожденному инстинкту, начинает сопротивляться, даже если мозг человека сознательно не возражает против такого обхождения.

… Ночной оазис вскоре наполнился слабыми звуками. То стонали и бормотали во сне сыны племени человеческого, когда пауки, каждый из которых размерами превышал оставленные вдалеке дома поселенцев, принялись заворачивать мужчин и женщин в прочные, упругие тенета, выделяя из брюшек прозрачные, крепкие и влажные нити, стремительно застывающие в ночной прохладе.

Кто-то из усталых путников начал просыпаться, но тут же вновь проваливался в глубокую и сладкую дремоту, убаюканный все тем же голосом: «Спи… спи-и-и… с-с-с…» Головы поселенцев невольно опять клонились вниз, глаза вяло закрывались, затрепыхавшееся было сердце начинало биться размеренно и ровно.

«Спи… спи!..»

Поэтому мало кто из людей почуял, как, поддерживаемый мощными лапами, несется куда-то с ужасной скоростью, минуя песчаные дюны и оазисы, клочки редких пустынных колючек и одиноко стоящие, давным-давно почерневшие от времени и палящего солнца стволы деревьев. А затем пустые, без всяких картинок сны людей сменились еще более беспамятными…

«Спи-и-и… спи-и-и-и… с-с-с-с…»

– Где мы? – впервые после ухода из кампуса Зеленых Камней заговорил Кривой Сим, и слова его, отразившись от стены из потрескавшихся камней, эхом вернулись к поселенцам.

Мужчины и женщины приподнимались с высохшей травы, ровным слоем разложенной по полу здания, озирались по сторонам, напряженно вглядывались друг в друга, и в душном воздухе повис непроизнесенный вопрос: «Что с нами произошло?»

Затем, оглядев себя, путники принялись сосредоточенно снимать с одежды и обуви, с лица и волос, с ладоней и щиколоток остатки белесых нитей, пытаясь припомнить, как же они сюда попали.

Паула-Проказница встала и качающейся походкой подошла к стене, протянула руку к камням и медленно, осторожно ощупала некогда гладкую, а теперь шершавую, осыпающуюся поверхность.

Взгляд молодой женщина скользил выше и выше, пока не остановился на стыке стены и крыши, сооруженной почти так же, как и сейчас строили свои дома поселенцы – вот только с поперечных поддерживающих балок вниз, примерно до высоты трех человеческих ростов, свисали на гладких черных веревках неизвестные ей предметы, чем-то похожие на обычные глиняные миски, перевернутые вверх дном, со стеклянными осколками посередине.