Сразу после выстрела рука Гладдена, схватившая пистолет, обмякла, и он упал навзничь. Я увидел, что в его груди зияет отверстие. Устремленный на меня взгляд раненого казался совершенно спокойным, таким же, как в момент перед выстрелом. Словно он понял, что должно произойти.

Поднеся ладонь к груди, убийца опустил глаза, глядя на эту руку и на струю крови, стекавшую из раны в пригоршню.

Внезапно меня обхватили сзади и оттащили от Гладдена. Кто-то плотно держал мое запястье, а другая рука тут же забрала оружие. Подняв взгляд, я увидел мужчину в черном шлеме и в таком же комбинезоне с надетым поверх бронежилетом. В руках он держал штурмовое ружье, а за ухом виднелась гарнитура от радиопередатчика. Тонкий черный проводок микрофона торчал около рта. Посмотрев на меня сверху вниз, он нажал кнопку около уха, включив микрофон.

— Мы в безопасности. Есть двое лежачих плюс двое на своих ногах. Вход разрешаю.

Затем он увидел ее. Женщину, склонившуюся к тому человеку из Денвера. Она взяла человека за руку. Гладден узнал женщину. Она была среди тех, кто приходил в тюрьму, тогда, много лет назад. Теперь он вспомнил.

Вдруг стало очень холодно. Мерзли плечи и шея. И ноги, они совсем онемели. Он на чем-то лежал, и никому не было до него дела. Им все равно. Комната стала ярче, словно изображение в видеокамере. Он куда-то уходил и знал это.

— Вот как это бывает, — зашептал он.

Гладдену показалось, что никто его не услышит.

Никто, кроме той женщины. На тихий звук его голоса она обернулась. Их глаза встретились, а через секунду Гладден увидел — женщина едва кивнула, словно поняла.

«Что она поняла? — задумался Гладден. — Наверное, что я умираю? Что окончилось мое предназначение здесь?»

Он повернул голову к ней и стал ждать. Скоро жизнь вытечет из него. Пора отдохнуть. Всему конец.

В последний раз он посмотрел на женщину, но та уже перенесла взгляд на другого человека. Гладден изучающе смотрел на него, на того, кто его убил, и сквозь пульсацию собственной крови ощутил странную мысль. Человек выглядел слишком старым, чтобы иметь юного брата. Наверное, где-то вкралась ошибка.

Гладден умер с широко открытыми глазами. Он смотрел прямо на человека, который его убил.

Вдруг среди всего этого бедлама появилась Рейчел, ступая по битому стеклу будто ангел-хранитель, чтобы унести меня прочь.

Присев, она взяла мою здоровую руку и слегка сжала. Прикосновение показалось мне свежим ветром, заставившим стряхнуть оцепенение. Внезапно я осознал случившееся, и меня переполнила радость — потому что я просто остался жив. Что касается мыслей о правом суде или возмездии — их, конечно, не было.

Я посмотрел в сторону, где лежал Торсон. Над ним трудились парамедики. Одна из докториц села на него верхом, уперев руки в грудину, и ритмично работала всем весом своего тела, чтобы заставить сердце агента забиться. Другая держала у лица маску. Еще одна пыталась надеть на распростертое тело специальный кислородный костюм.

Бэкус, стоя на коленях возле своего павшего сотрудника, сжимал его запястье и приговаривал:

— Дыши, черт побери! Давай же, Гордо, дыши!

Не похоже, что он послушается. Вернуть беднягу Гордона к жизни уже не удастся. Они знают это сами, однако в таких случаях никто не хочет остановиться первым. Парамедики продолжали работать. Даже когда сквозь разбитую витрину передали каталку, врач снова заняла позицию для искусственного дыхания. Руки все ходили и ходили вверх-вниз над торсом Гордона.