— Ну и?..

— Объединенное исправительное учреждение, Рейфорд, штат Флорида.

— О Боже! Гомбл?

Клирмонтан заулыбался и кивнул:

— То же самое сказал Бэкус. Он собирается направить кое-кого для проверки. Я уже созвонился с капитаном, дежурным по смене в Рейфорде, и спросил, что это за телефон. Говорят, числится за хозчастью. И главное, заметьте, Гладден всегда звонил после пяти часов по восточному времени. Как пояснил капитан, после пяти хозчасть закрыта. Помещение открывается только утром, ровно в восемь. Я также спросил, есть ли у них компьютер для учета заказов и поставок, и он ответил утвердительно. Когда ему задали вопрос, присоединен ли компьютер к телефонной линии, он сказал, что нет. Но по-моему, этот парень вообще не знает, что такое модем. Думаю, он из вольнонаемных и появляется в тюрьме лишь на время дежурства. Об этом еще стоит подумать. Я спросил — можно ли проверить эту линию вечером, когда офис закроется на ночь и...

— Постойте, постойте. А если он...

— Не беспокойтесь, сам он не станет ничего предпринимать. Его предупредили о необходимости сохранить все в тайне. Собственно, если сеть останется в он-лайне сегодня после пяти часов, мы можем быть в этом уверенными. Когда я спросил, кто именно работает в том офисе, капитан назвал Горация Гомбла. Гомбл — это доверенное лицо. Думаю, вы с ним уже встречались. Скорее всего каждый вечер он просто переключает линию на компьютер, прежде чем запереть офис и уйти в свою камеру.

На лифте я спустился вниз, потом прошел по коридору правительственного здания, размышляя, не позвонить ли Грегу Гленну и не проверить ли мою почту. Неожиданно где-то позади послышался до боли знакомый голос:

— Эй, горячая голова, что невесел?

Оглянувшись, я увидел, что ко мне направляется сам Майкл Уоррен.

— А-а, Уоррен. Я недавно звонил тебе в «Таймс». Сказали, тебя нет.

— Я был здесь. На два часа намечена новая пресс-конференция. Решил прийти пораньше и накопать что-нибудь еще.

— Что-то вроде нового источника?

— Джек, я уже говорил — эта тема не обсуждается.

Повернувшись, я пошел своей дорогой, но неожиданно Уоррен меня окликнул.

— Так, а зачем ты звонил? Поиздеваться?

Я снова обернулся к нему.

— Что-то вроде этого. Наверное, да. Хотя знаешь, Уоррен, я не делаю из этого проблемы. Мне не за что тебя винить. У Торсона имелся собственный план. Он действовал так, как велела ему совесть, и не нам его судить. Он тебя использовал, но ведь также использовали и нас всех.

— Постой минуту, Джек. Раз ты не в обиде, то почему бы нам не поговорить?

— Потому что мы все еще конкуренты.

— Нет, ошибаешься. Ты уже не работаешь над статьей. Утром мне пришел факс с копией статьи из «Роки». Они отдали тему кому-то еще. Твое имя появлялось только в тексте, и его не было среди авторов материала. Ты больше не при делах, Джек. Почему не поговорить под запись и не ответить на некоторые из моих вопросов?

— Вроде «Что вы сейчас чувствуете?»? Ведь ты хотел спросить это?

— Да-а, и не только это.

Я пристально посмотрел на Уоррена. Вне зависимости от моего отношения или от того, что он сделал, я хорошо понимал его как журналиста.

Сейчас он делал то же самое, что много раз делал я сам. Я посмотрел на часы и на стоянку около здания, на которой не увидел ни одного такси.

— У тебя есть машина?

— Да, служебная.

— Довези меня до «Шато Мармо». Поговорим по дороге.

— Под запись?

— Да, под запись.