— Что было дальше?

— Дальше? Она созрела как женщина. Власть, оказавшаяся у нее в руках, могла сделать многое. Она прошла через испытание. Немногим удавалось подобное, и все же она справилась. Девушка оказалась умной и пошла учиться. Чтобы лучше себя узнать, поступила в университет, и там ее нашло ФБР. Вытянув счастливый билет один раз, Рейчел быстро шла по служебной лестнице, пока не оказалась в подразделении, занимавшемся изучением таких, как ее отец. Таких, как она. Очевидно, вся жизнь представлялась ей борьбой за истинное понимание. Когда руководитель группы решил заняться изучением причин, вызывавших самоубийства полицейских, он, естественно, пришел к ней. Он хорошо знал то дело, но не знал правды. А лишь официальную версию. Итак, она получила работу, заранее понимая, что его выбор ложный.

Мне пришлось остановиться. Чем дальше, тем больше власти над окружающими ощущал я сам. Знание чужих секретов — страшная сила. Рассуждая объективно, я не мог сказать, сумею ли свести все части воедино.

— Тогда, — сказал Бэкус, понижая голос до шепота, — как случилось, что для нее все рухнуло?

Я снова прокашлялся.

— Дела шли неплохо. Она вышла замуж за своего напарника, и все налаживалось. Но затем случился странный поворот. Возможно, из-за напряжения, вызванного работой, воспоминаниями, замужеством или чем-то еще... Она сломалась. Вскоре ушел муж, посчитавший ее внутренне опустошенной. Он так и называл ее: «Раскрашенная пустыня», — что тоже вызывало злобу. И однажды... Вероятно, она вспомнила тот день, когда расправилась со своим насильником. С отцом. И вспомнила ощущение покоя, наступившее после той расправы, словно испытав освобождение.

Тут я посмотрел на Бэкуса. Взгляд Боба блуждал где-то вдали, вероятно, он представлял себе картины, возникшие с моим жутковатым повествованием.

— И однажды, — продолжил я, — однажды она получила запрос на характеристику возможного преступника. Во Флориде убит и обезображен мальчик. Тот детектив, что вел дело, требовал дать психологический портрет преступника. Детектив Белтран. Она, единственная, поняла его сущность и узнала имя. Имя из прошлого. Вероятно, одно из тех, что пришлось услышать на допросах. Она понимала: это мучитель малолетних. Такой же насильник, как и ее отец, а жертва, о судьбе которой он так заботился, в первую очередь — его жертва.

— Вот именно, — сказал Бэкус и, вставая, отобрал у меня нить разговора. — Тогда она отправилась во Флориду к Белтрану и повторила свой опыт снова. Так же как в случае с отцом. И сделала все, чтобы представить дело самоубийством. Она узнала, где Белтран прячет дробовик. В свое время об этом рассказал Гладден. Прилетев в город на самолете, она использовала полномочия агента, чтобы войти в контакт с Белтраном и попасть к нему домой. В итоге все прошло гладко. Внутри опять наступил покой. Пустота на какое-то время заполнилась. Увы, ненадолго. И так происходило снова и снова. Она следовала за маньяком, за Гладденом, и убивала после него. Рейчел использовала Гладдена, а он скрывал ее следы задолго до того, как она их оставляла.

Бэкус упорно смотрел на ту же воображаемую картину.

— Она была в курсе всего, зная любые ходы, — продолжал он. — Надо же, мазнула презервативом по полости рта Орсулака. Превосходный отвлекающий маневр. Просто гениально.

Кивнув, я решил закончить рассказ сам:

— Запомнив однажды обстановку камеры Гладдена, она точно знала, что в деле есть фотография, которая всплывет, если нужно. На фото были книги По. Это начальные условия. Потом она перемещалась по стране вслед за Гладденом. Она заранее знала смысл происходящего. С запросами на профилирование к ней поступали данные на тех, кого убивал Гладден. Она испытывала к ним сочувствие.