Осталось пятьдесят шагов. Взмахнув над головой клинками, Блейд снова взревел. Последние ярды он промчался со скоростью спринтера и, словно камень из катапульты, врезался в ряды воинов Рильгона. Через миг его бойцы оказались рядом. Их стремительный напор с ходу опрокинул первую шеренгу противника; тяжелые сапоги атакующих сокрушали ребра, дробили черепа. Тем временем передние ряды рильгонова воинства, огородившись стеной тяжелых щитов, с трудом сдерживали натиск бреггани. Эта преграда, однако, могла защитить их только с одной стороны; бойцы Блейда ударили с другой.

Клинки в его руках сверкали и вращались словно живые, опустошая вражеские ряды. Сначала, разгоряченный бешеным бегом, он даже не сознавал своих действий; им руководили инстинкт почуявшего схватку бойца и холодное, всепоглощающее бешенство. Он перебил и покалечил не меньше дюжины горцев, когда ярость утихла, сменившись трезвым расчетом. Теперь он врезался в гущу вражеских воинов не так стремительно, как раньше, но столь же уверенно и с прежним смертоносным эффектом.

Люди Рильгона все еще пытались развернуться и встретить нового противника лицом к лицу. Однако их командиры опасались слишком разрежать шеренги, отражавшие атаку бреггани, легкие гибкие клинки амазонок жалили не хуже ядовитых змей. Сейчас, подавшись назад под ударом воинов с Бурой реки, горцы столпились так тесно, что лишь первые ряды имели возможность вступить в бой, остальным не удавалось даже поднять оружие. Они гибли под яростными ударами атакующих, длинные мечи которых перемалывали ряд за рядом с методичностью сенокосилки.

Краем глаза Блейд увидел, как мелькнул клинок Трайи, одним ударом перерубив и древко копья, и шею копьеносца. Какой‑то бленар, вооруженный двумя мечами, ринулся к ней, но женщина, сделав шаг в сторону, хладнокровно проткнула живот нападавшего. Тот рухнул на землю, в обагренную кровью траву. Странник одобрительно хмыкнул.

Внезапно плотная группа горцев, потрясая оружием, вплотную подступила к нему. Видно, это были телохранители Рильгона – в центре ощетинившегося клинками и остриями копий кольца Блейд разглядел его грузную фигуру. Он потряс головой, разгоняя кровавый туман перед глазами; наступил решающий момент битвы. Великий вождь сам вел своих людей – значит, у него не было других резервов.

Врезавшись в строй врагов, Блейд стал наносить колющие удары, действуя, в основном, кинжалом. Воины стояли плотно, и места, чтобы размахнуться тяжелым и длинным мечом, почти не оставалось. Вскоре он приблизился к Рильгону на длину копья; раненый горец, пошатываясь, навалился на него и толкнул в плечо, задержав на секунду.

Глаза Рильгона покраснели от ярости; вероятно, он видел сейчас лишь смутные человеческие фигуры, не сознавая, кто стоит перед ним. Он поднял клинок с изукрашенной самоцветами рукоятью, и Блейд едва успел защититься от нацеленного в голову удара. Конец лезвия рассек кожу на правом виске; он ощутил резкий всплеск боли, кровь залила щеку. Почти автоматическим движением он отбросил прочь умирающего бленара, затем ударил кинжалом, целясь под нижний край щита Рильгона. Он почувствовал, как лезвие вошло в плоть; Рильгон оскалил зубы и тяжело выдохнул воздух.

– Ты!.. Ты!.. – кажется, теперь он узнал противника.

– Я! – Клинки снова зазвенели.

– Бьешь в спину, чужак?

– Нет, вождь, повыше! Мне нужна твоя голова!

Рильгон захрипел и снова занес длинный клинок, пытаясь ударить сверху вниз – Блейд легко отбил удар. Лязг стали о сталь наполовину оглушил его, он направил свой меч вперед и начал быстро вращать кистью, угрожая выпадом то в плечо, то в грудь или живот врага.