Во-первых потому, что Женька из остатков манной крупы и сгущенного молока решила сварить кашу, а на такое количество детей и взрослых потребовалось аж два котелка. Во-вторых, дрова приходилось разыскивать в полутьме — необходимо было подпитывать ими костер, чтобы он не погас раньше времени. 3ато каша получилась на славу, и сержант, украдкой облизывая свою ложку, стал уверять, что такой каши не едал с самого детства.
Потом взрослые велели затушить пламя.
Сашка смотался за водой к водопаду, поднимая клубы пара, вылил в костер целый котелок, за что его не преминул пожурить Игорь:
— Зря ты так расстарался. Завтра же опять огонь разводить, а теперь тут топко все будет, как на болоте.
— Да ну, отойдем на шаг, и все будет в порядке.
— А там новое кострище заделаем? — разворчался Игорь. — Так этими кострищами, как волдырями, все леса можно будет скоро покрыть…
После того как огонь погас, компания стала устраиваться На ночь. Тут-то и вскрылось первое неудобство. Ведь на биваке находилось пять человек: Илья Андреевич, Пал Палыч, Женька, Игорь и Сашка. Если троим в палатке можно было разместиться довольно комфортно, то пятерым пришлось Бы сидеть друг у друга на головах.
— Я — на улицу! — решительно заявил Илья Андреевич после того, как, пихаясь ногами и сталкиваясь лбами, экспедиция пыталась улечься то вдоль, то поперек, то по диагонали палатки.
Он забрал с собой коврик, спальник, нашарил в темноте достаточно ровную площадку, улегся свободно, вызывая зависть окружающих. — Пойду-ка, ребята, пожалуй, и я на воздух, — минут через десять заявил Пал Палыч.
Полезной привычкой туриста спать везде, где ни придется, он не обладал, а потому долго охал и стонал, устраиваясь на выданном ему коврике, пару раз вставал, чтобы достать из-под него очередной сучок или комок земли, и только минут через сорок успокоился.
Игорь и Сашка, почувствовав себя вольготнее, раскинулись в самых фантастических позах и дрыхли без задних ног.
К Женьке сон не шел. То ли она пережарилась на солнце, то ли ее взбудоражили события последних часов, то ли мешал шум водопада, то ли икона в ногах.
Женька ворочалась с боку на бок, пытаясь устроиться то так, то эдак, и все время боялась задеть и ненароком испортить бесценное произведение искусства. Она то принималась считать баранов, прыгающих с идиотической настойчивостью через невысокую загородку, насчитала их, наверное, до миллиона и сбилась. Потом она принялась сквозь окошечко, забранное мелкой сеткой, смотреть на перемигивающиеся в высоте звезды. Однако звезды перемигивались на редкость однообразно и вяло, что по большому счету должно было привести к дреме и сну, но увы…
Женька со вздохом перевернулась па правый бок, вытянула одну ногу, потом другую, крутанулась на спину и затихла.
Да, да, решительно все было бесполезно как тут ни ложись, заснуть до утра не удастся.
Так, замерев, Женька пролежала не меньше получаса. Постепенно на ее глаза мягкой лапой стал давить большой пушистый зверь. Девочка улыбнулась этому зверю, губы ее шевельнулись, пробормотали что-то вроде "кыс-кыс— кыс", и она почти провалилась в сон, как вдруг почувствовала, что ее ногу кто-то ощупывает!
Онемевшая и испуганная, Женька тут же очнулась. Остатки сна испуганными мальками бросились прочь. Да-да — Женьке не почудилось — какая — то большая зверюга с той стороны палатки осторожно тыкалась во все предметы, разложенные по периметру их ненадежного домика. Соображая с секунду, что ей делать громко завизжать или попробовать посмотреть, что будет дальше, — Женька лежала ни живая ни мертвая. Вдруг она увидела, что вокруг палатки бродит вовсе не лесное животное. Да и кому бродить-то? Волков и медведей тут нет. Хотя… Хотя тот, кто пыхтел с той стороны палатки, явно был внушительных габаритов. |