«Ну Константин Дмитриевич! Ну удружил! Как можно было составить такую сырую легенду! Теперь выкручивайся, изображая из себя нефтяника на отдыхе!»

– Знаете, у меня сердце серьезно пошаливает. Солнце, пляж, девочки – это все не для меня, – произнес я со вздохом.

– Да ну, бросьте! Выглядите вы просто великолепно. Сразу видно человека, который постоянно следит за своим здоровьем.

«С каких хренов это ему видно? Я „чайник“, рохля, тюфяк! Отвали, толстячок», – приказал я мысленно соседу. Но это, увы, не сработало.

– Говорят, сердечную мышцу хорошо коньячок тренирует. Как насчет этого? – Сосед щелкнул себя пальцами по горлу.

– Нет‑нет, категорически. Ни спиртного, ни курева. У меня через пятнадцать минут первые процедуры.

– Быстро они вас! – удивился толстяк. – А как же адаптация?

– Ничего, ничего, здоровье превыше адаптации. – Я торопливо ушел с балкона и тут же покинул номер, оставив нераспакованный чемодан посреди прихожей. «Омниа меа мекум порто» – все свое ношу с собой. Это про меня. Боец, тайно воюющий с террористами, должен быть неуловимым, невидимым и неуязвимым. Хоть бы одно из этих условий с такой организацией дела соблюсти!..

14

Вышли они с рассветом, когда первые лучи еще холодного утреннего солнца просочились в ущелье сквозь молоко плотного тумана. Переход по горам оказался труднее, чем думал Муха. Склоны уходили вверх почти вертикально, шипы на горных ботинках оказались мелкими, страховочные тросы пояса и карабины они, конечно, не взяли. Один из людей Геры сорвался со скалы. Слава богу, кустарник внизу задержал его падение, но поцарапался он сильно. Пришлось даже обезболивать раны. Продолжать восхождение сорвавшийся не мог, поэтому его спустили вниз, сообщили вертолетчикам его координаты, а потом уже пошли дальше.

К восьми сорока Мухе удалось вывести свой отряд к окраине Курани. Место было вполне удобным для засады: скалистые выступы, густой кустарник – замаскироваться можно так, что пройдешь в полуметре и не заметишь.

– Всем отключить сотовые телефоны. Никакой связи, разговоров, курения, – приказал Муха. – Сидим, как мыши, не высовываемся. Огонь только открывать после того, как это сделаю я, подпустив противника как можно ближе. Вопросы есть?

Гера в ответ пожал плечами – нет вопросов. Муха распределил бойцов по позициям, сам спрятался за валуном рядом с Боцманом.

Было тихо. В селе, погруженном в утренний туман, лениво перебрехивались собаки, хрипло кричали петухи.

Минут через десять по дороге из села прошел пастух, гнавший перед собой небольшую отару. Рядом бежал черный пес. Пес вдруг замер, внимательно глядя в кусты, зарычал, почуяв человеческий дух.

– Акса, акса! – гортанно позвал его пастух, и пес побежал дальше. Скоро отара скрылась за поворотом, пыль улеглась, и снова стало тихо. Еще минут через десять заревел мотор, и на дороге показался «уазик». Муха жестом велел Боцману приготовиться к стрельбе и приставил бинокль к глазам, разглядывая пассажиров в машине. Вполне возможно, что бандиты захватили машину, чтобы добраться до села. Людей в «уазике» было двое: пожилой бородатый мужчина и женщина. У женщины на коленях стоял большой короб с красным крестом.

«Врачиха, на вызов приехала», – догадался Муха. Он тяжело вздохнул. А вдруг интуиция его подвела, бандиты не войдут в село, а будут лазать по горам? Здесь ли Ирина, в Курани? Жива ли она вообще? Входить в поселок сейчас нельзя. Их, вооруженных до зубов, могут принять за бандитов и открыть огонь.