Войдя в зал, я обнаружил, что министра нигде нет. «Интересное кино, куда это он пропал?» Только через несколько мгновений я сообразил, что, скорей всего, он с женой отправился за кулисы к Киркорову – ручку пожать, полюбезничать. М‑да, это, конечно, не входило в мои планы... Как, впрочем, и посещение Зеленого театра. Но теперь уже ничего не поделаешь придется терпеливо ждать...

Я сел в кресло, огляделся, народу поблизости не было – рано еще, – набрал номер оперативного пульта.

– Алло?

– Пастухов на проводе. Докладываю ситуацию. Объект находится в Зеленом театре. Необходимо в течение получаса проверить внешний периметр, все близлежащие дома и чердаки на предмет обнаружения возможной засидки киллера. О выполнении немедленно доложить.

– Предположительное количество людей на операцию.

– Сто.

– У нас не больше пятнадцати оперативных работников...

– Разве это моя забота? Попросите у начальства резерв, – сказал я на прощание и выключил трубку.

Я сунул телефон в карман и откинулся на спинку кресла. Нет, все‑таки у нас никогда ничего не будет! Идет операция по прикрытию члена правительства, на жизнь которого, по оперативным сведениям, готовится покушение, а у них в распоряжении всего пятнадцать оперативных работников! Конечно, они сейчас поднимут на уши местное ФСБ, найдут людей, проверят и дома, и чердаки, по сама ситуация идиотская: они хотят, чтобы министр был жив‑здоров, но при этом не обеспечили меня в должной мере ни людьми, ни прикрытием. Такое впечатление, что кто‑то специально вставляет палки в колеса. У нас все может быть...

Сейчас я вспомнил вдруг случай, который произошел с псковскими десантниками, которые стояли на охране какой‑то там высотки в Чечне. Не помню уж теперь, как она называется. На них вышла большая банда. Как говорили, басаевская, и чуть ли не сам Шамиль был там. Завязался жестокий бой. Силы были неравными. У нас всего рота, у «чехов» – не меньше двух батальонов. Несмотря на огромное численное превосходство противника, пацаны держались часов двенадцать, не давая банде пройти дальше. Держались и просили по рации о помощи. Но помощь почему‑то не приходила.

Ну хорошо, погода из‑за густого тумана была нелетной, и «вертушки» не могли подняться в воздух, но пушки‑то стреляют при любой погоде! На сигнал бедствия отозвалась только разведгруппа из тридцати человек, которая зашла басаевцам в тыл, слегка потрепала их, а потом поднялась на гору к пацанам. Но, конечно, только тридцать человек не могли спасти положения. В конце концов, когда басаевцы подошли вплотную, отозвалась наша артиллерия. Командиру ничего не оставалось, как вызвать огонь на себя. В общем, вся рота погибла, только троим или четверым, сейчас точно не помню, удалось прорваться из окружения и уйти в «зеленку».

Говорят, бойцы басаевского спецназа, называющие себя «белыми ангелами», соорудили из тел пацанов пирамиду, на которую сверху посадили мертвого командира роты, облили их бензином и подожгли.

А потом уж, когда ФСБ начало раскручивать дело о гибели целой роты, выяснилось, что проход басаевской банды был ею куплен за несколько сот тысяч баксов, поэтому и на помощь к ребятам вовремя никто не пришел. Так что они были просто обречены на гибель... Связист роты посылал СОС в штаб, а там сидели как раз те, к го получил деньги за проход.

Не знаю, чем там закончилось следствие, но была в моя воля – расстрелял бы этих так называемых отцов командиров перед строем и даже не поморщился! Что стало с нашей армией? Куда делись офицерская честь и достоинство? Неужели десятки жизней восемнадцатилетних пацанов стоят каких‑то несчастных денег, пусть это и сотни тысяч баксов? Можно представить, что думают о нашей армии «чехи», сидя где‑нибудь в горах, у своих костров! Они всех нас считают продажными свиньями.