Зал театра уже набился основательно. Наконец появились из‑за кулис и министр с супругой в сопровождении многочисленной охраны...

21

– Лейтенант, я же тебе объясняю: у него спецзадание от краснодарского ФСБ, а вовсе никакой он не бандит. Вот бумага. – Муха потряс перед лицом участкового листком с печатью.

Лейтенант устало посмотрел на Муху.

– У всех бумага. Откуда я знаю, где вы ее взяли? Может, сами нарисовали да печать поставили? При современной технике это раз плюнуть.

– Если у тебя такие подозрения, лейтенант, давай меня тоже в кутузку сажай, за подделку!

– Подозрения – это подозрения, их к делу не пришьешь. А друг твой произвел захват и стрельбу в медицинском учреждении с использованием автомата. Разрешение на ношение оружия у него, конечно, есть, тут ничего сказать не могу, но если так каждый начнет палить... Ведь он подверг жизнь людей опасности. Убийство опять‑таки, два трупа на главной улице. Он стрелял, так?

– Вот если в бандиты в село вошли, тогда бы ваша жизнь действительно подверглась опасности, и твоя в том числе. А он их остановил! Тебе хочется, чтоб как в Чистых Ключах?

– Не знаю, не знаю... Ни у кого из вас на лбу не написано, кто бандит, а кто наоборот. – Лейтенант посмотрел на часы. – Через двадцать минут прибудет следственно‑оперативная группа, вот во всем разберемся.

– Дурак ты, лейтенант! Он мальчишку спасти пытался!

– Попрошу не оскорблять! А то самого сейчас в камеру запру!

– Ну извини, погорячился, – вздохнул Муха. – Отпусти Боцмана, лейтенант. Не бери грех на душу.

– А, вот и клички у вас бандитские! А ну‑ка, сесть! Муха со вздохом опустился на стул. Никогда у него не получалось разговаривать с дураками, хоть убейся! Но вообще‑то долгое разбирательство с властью и не входило в его планы. А в том, что оно будет долгим, сомневаться не приходилось. Ведь действительно была стрельба, трупы в лесу, в селе. Запрут их не на сутки и не на двое. Ведь действительно сразу не поймешь, кто есть кто. Хорошо хоть он предусмотрительно оставил автомат под крыльцом опорного пункта, а не поперся с ним в дом. А то пришлось бы и ему париться по полной программе.

– В общем, гражданин Мухин, я вынужден задержать вас до выяснения всех обстоятельств дела, – веско сказал лейтенант.

– Нет.

– Что – нет? – Брови лейтенанта поползли вверх, его рука потянулась к кобуре. – Вы отказываетесь подчиниться представителю правоохранительных органов?

– Отказываюсь. Потому как представитель – идиот.

– Что?! Ах ты, мразь! Ну все! – Лейтенант выхватил из кобуры пистолет, и Мухе ничего не оставалось, как выбить его из руки милиционера, а в следующее мгновение нанести противнику удар головой в подбородок. Удар был таким сильным, что лейтенант вместе со стулом грохнулся на пол и потерял сознание.

– Так‑то лучше будет, – сказал Муха, вынимая из пистолета обойму.

В кармане у лейтенанта оказалась большая связка ключей. Муха отцепил ее от кожаного шнурка, прикрепленного к поясу, бросился к запертой железной двери.

– Митя, ты здесь?

– Да здесь я, здесь, – раздался из‑за двери раздраженный голос Боцмана. – Не хрена было его уговаривать. Вырубил бы уж давным‑давно, да и дело с концом!

– А сам‑то чего ж не вырубил? – поинтересовался Муха, подбирая ключ к замку. Наконец это у него получилось, щелкнул замок, и дверь открылась.

– Руки он мне сковал, скотина, а то бы...

– Никак у нас с тобой, Митя, не получается с властью по‑хорошему договориться.