|
Поспорил на какую-то дребедень, проиграл, а мелочи в кармане не оказалось. Пообещал отдать на следующей неделе, а макаронник возьми да и загреми на всю катушку. Да еще без права посещений. Вот ты скажешь, что такое двадцатка… Да? Опять же, кто такой Джимми Гуталин? Джимми Гуталин — вор и убийца, отброс, так сказать, общества… Приличный человек, вроде тебя, Ходуля, не станет с таким сидеть за одним столом. К тому же черный. Но Джимми — джентльмен. И вот Джимми знает, что за его голову копами назначена кругленькая сумма и что, если его вычислят, болтаться ему в петле, но Джимми — джентльмен. Поэтому Джимми надевает костюм, шляпу и едет в Питтсбург, где сидит тот итальяшка… Там Джимми грохает булыжником витрину и попадает в соседнюю с макаронником камеру, заплатив за это, между прочим, много больше, чем двадцатку… Правда, макаронника зарезали через неделю, но долг Джимми вернул. Так что, Ходуля, проси что хочешь. Долг есть долг. Нет! Все же не потому, что выражение лица Красавчика было таким несчастным, как у ребенка, которому пообещали, но так и не выдали лакричный леденец… Не потому Артур согласился. Просто Красавчик, сам того не подозревая, дал Артуру подсказку… Отличную подсказку… Да просто блестящую! Ничего подобного! Вовсе не намеревался майор Уинсли нарушить приказ командира. Генерал Милн приказал закрыть дело Норфолкского полка — что ж, отлично. Слушаюсь, сэр! Но долг джентльмена обязывал Артура вернуть командиру батальона один дробь пять полковнику Бэшему те тридцать фунтов, что он когда-то просадил ему в покер. — Где Жужелица, Генри? И не задавайте вопросов… — Э э эх… — поперхнулся Красавчик. Почесал глаз. — Жужелица? — Да. Жужелица… Такая усатая. Ну? — Еще пять лет назад в Москве была… Тебе как? С именами? — Не тяните. Долг есть долг. — Чадова Дарья. Тысяча девятьсот второго года рождения. Москва. Россия. — Чадова? Москва? Красавчик никак не мог понять, отчего это Ходуля хохочет, словно сумасшедший. К тому же чертовски болела голова, хотелось спать, и жалко было Малыша Стиви, который сейчас неизвестно где, сыт ли, в тепле ли… Но Малыш все же Баркер, поэтому справится. А вот маленькая мисс Алэу… Маленькая рыжая востроносая мисс… *** Ноябрь в Константинополе дождлив и ветрен. Ночами особенно. В ночь не всякий капитан выйдет в открытое море, но Сули-каптан — лучший в Кабаташе, а его фелюга «Гюльдениз», как покладистая жена, слушается хозяина беспрекословно. Не капризничает, не шалит. Даже если на борту женщина. Хотя, ну какая она женщина — так… утка бестолковая. Ну надо же было перепутать причалы — Кабаташ с Бешикташем. Совершенно же разные слова! Ничего общего! Глава шестая О городах и людях. О лошадях и медведях. О войне Крымский полуостров, начало декабря 1919 года Медленно стекала за перевал вечерняя заря. Дул норд-ост. Однако в Крыму не по времени было тепло, и на солнечных склонах даже цвела магнолия. Измученные до одури двухнедельным бездельем «казачки» атамана Люта выбрались из «реквизированной» у местного дьяка хаты, подальше от тюфяков с клопами, и разбрелись по широкому двору. Сам атаман еще в ноябре поехал в Екатеринослав к Батьке Махно, наказал бойцам без него по округе не шалить, сидеть смирно — тутошних мужичков не трогать, баб с девками не тискать, разве что чуть-чуть, да помаленьку вытряхивать из сельчан овсянца для лошадок и себе какой-никакой харч. Харч вытряхнули, а лошадок сменяли на самогон. Всех до единой. Скучали смертельно — нешто таким молодцам пристало просиживать штаны до прорех? Но бросать атамана покамест не думали. Ждали, что тот вот-вот вернется и двинут они тогда все вместе либо на север к красным, либо останутся здесь — у белых. |
