Для опытного бойца Клавдии встретить ребенка зараженного было в новинку. В черных зонах гораздо чаще встречались останки, части черепов и тонкие раздробленные кости. Зараженные питались всем, что им попадалось, предпочитая белковую пищу. Каннибализм был бичом всех черных зон, не трогали лишь тех, с кем были объединены в сеть, подчиненную одному центру обработки данных. Чаще всего взрослые зараженные независимо от пола обладали мускулистым телосложением. Женщины, как правило, имели длинные когти и были быстрее, поэтому многие считали, что они опаснее. Глаза зараженных были узкими и хищно сосредоточенными, но не у этого ребенка.

Клавдия держала его на мушке, а он просто смотрел на неё, без злобы, ненависти и страха. Его взгляд был, скорее, слегка заинтересованным. Ребенок стоял на одном месте, его грудь медленно поднималась при дыхании, маленькие рёбра, рельефно проглядывающие под истончившейся кожей, расходились под напором легких. Тощие маленькие руки бессильно висели вдоль тела, живот был глубоко втянут, казалось, что он почти прилип к позвоночнику. Редкие волосы на голове переплетались с сотнями светящихся синих проводков.

Не в силах выдержать его взгляд, Клавдия опустила оружие и отвернулась к товарищам. Некия стояла в таком же ступоре, Ксеркс помогал Гектору вытащить пулю из предплечья. Клавдия оглянулась на ребенка, он всё стоял не шевелясь. Охранники на полу беззвучно корчились, не представляя угрозы. Других зараженных поблизости не было видно. Окончательно решив, что не будет убивать ребенка, Клавдия подошла к Гектору, чтобы помочь с раной.

Ксеркс раздвинул мышцы на руке зажимом и ухватился за пулю узким пинцетом. Его командирское обмундирование имело стандартный хирургический набор, сам он, кроме медицинских курсов, прошел большую практику. Клавдия скорее хотела помочь, чем всерьёз считала, что сможет сделать это лучше. Точными движениями без лишней суеты Ксеркс медленно вытягивал пулю из кости. Наномашины согласно своей программе отводили и перемещали лимфу и кровь так, что рана оставалась практически сухой.

Сразу после того, как Ксеркс извлек пулю, рана закрылась. Тонкий серый шрам остался единственным, что выдавало только что закрытую огнестрельную рану. Но восстановление работоспособности руки было делом более сложным. Кожа, мышцы и даже капилляры быстро соединялись наномашинами и заживали прямо на глазах, а кость требовала длительного восстановления, несмотря на то, что спустя минуту Гектор уже мог двигать рукой. Почти любое ранение, кроме ранения в голову или в сердце, считалось у киберов неопасным для жизни. Многие даже дублировали сердце небольшим мотором, который в случае пробития мог бы гонять кровь.

Посмотрев, как Гектор разминает пальцы, Ксеркс удовлетворенно кивнул, встал и только тогда увидел ребенка, стоящего посередине коридора. Его реакция была практически мгновенной. Вскинув руку, он отдал мысленную команду и ладонь разошлась в стороны, освобождая место для вылета снаряда встроенной рельсовой пушки. Клавдия сама не поняла, как это произошло: она встала между ребенком и Ксерксом за секунду до выстрела.

— Отойди, немедленно, — Ксеркс был предельно серьезен. Клавдия чувствовала, как внутри его руки пушка уже получила достаточное питание, как конденсаторы набирают максимальный заряд, чтобы снести беззащитного ребенка потоком расплавленной плазмы и шрапнели.

— Не могу, посмотри на него, он же абсолютно не опасен. Он остался тут совсем один, он маленький и беспомощный. Неужели ты думаешь, что он нападет на нас? — Клавдия развела руки в стороны и начала пятиться к ребенку спиной.

— Это приказ, Клав, отойди в сторону, я буду стрелять.

— Зачем? Тебе так важно убить его, что ты готов и меня с ним в расход пустить? Мы сохраняем жизнь даже взрослым особям, а это просто ребенок.