— И я о том же, Аксель. Стало быть, беспокоиться не о чем.

— Она совсем тебе не помешала. Правда, принцесса, силы в тебе больше, чем в иной женщине вдвое тебя моложе. И всё же, если здесь живёт та, что сможет облегчить твою боль, разве повредит нам к ней зайти?

— И я о том же, Аксель. Я взяла с собой немного олова, чтобы обменять на снадобья.

— Кому нужны эти недомогания? У каждого они есть, и все мы избавились бы от них, будь такая возможность. Бога ради, давай пойдём к той женщине, если она сейчас здесь и те стражники дадут нам пройти.

К тому времени, как супруги перешли ров по мосту, уже почти стемнело и по обеим сторонам ворот зажглись факелы. Стражники были высокими здоровяками, но приближение Акселя с Беатрисой явно внушило им страх.

— Подожди, Аксель, — тихо сказала Беатриса. — Я пойду одна, поговорю с ними.

— Держись подальше от их копий, принцесса. Собаки с виду спокойны, но вот саксы точно могут от страха учудить какую-нибудь глупость.

— Если это они тебя испугались, старика стариком, то я им сейчас покажу, как сильно они ошибаются.

И она храбро пошла к воротам. Стражники обступили её со всех сторон и принялись слушать, бросая на Акселя подозрительные взгляды. Потом один из них по-саксонски крикнул ему подойти поближе к факелам — наверное, чтобы убедиться, что перед ним настоящий старик, а не переодетый молодчик. Обменявшись с Беатрисой ещё несколькими фразами, стражники пропустили супругов внутрь.

Аксель подивился тому, что деревня, которая с расстояния выглядела как два ровных кольца домов, теперь, когда они шагали по узким улочкам, оказалась беспорядочным лабиринтом. Конечно, свет был уже не тот, но, следуя за Беатрисой, он не мог уловить в организации поселения никакой логики или системы. Дома неожиданно вырастали прямо у них под носом, преграждая путь и вынуждая сворачивать в переулки. Кроме того, супругам приходилось идти с ещё большей осторожностью, чем по дорогам за пределами изгороди: не только потому, что земля была вся в рытвинах и покрыта лужами после недавнего ливня, но и потому, что саксы считали вполне приемлемым бросать посреди дороги всё что ни попадя, даже булыжники. Но больше всего Акселя тревожил неприятный запах, который то усиливался, то слабел по мере того, как они продвигались вперёд, но никогда не исчезал совсем. Как и все люди в те времена, он легко мирился с запахом экскрементов, как людских, так и животных, но преследовавшая супругов вонь была гораздо противнее. Вскоре он определил её источник: по всей деревне, перед домами или на обочинах, местные жители навалили горы гниющего мяса — в качестве жертвоприношений разнообразным богам. В какой-то миг Аксель, поразившись особенно сильной волне смрада, повернулся и увидел свисавший с навеса одной из крыш тёмный предмет, чья форма изменилась у него на глазах, когда слетели облепившие его мухи. Мгновение спустя им повстречалась свинья, которую тащила за уши ватага ребятишек, собаки, коровы и ослы бродили повсюду без всякого присмотра. Немногие встреченные ими жители смотрели на них молча или же быстро исчезали за дверьми и ставнями.

— Сегодня вечером здесь творится что-то странное, — прошептала на ходу Беатриса. — Обычно в такое время они сидят у себя перед домами или, может, собираются кружком, смеются и болтают. И за нами уже давно увязались бы дети, приставая с вопросами и решая, стоит им как-нибудь нас обозвать или напроситься в друзья. Везде такая страшная тишина, и мне от этого не по себе.

— Мы заблудились, принцесса, или всё ещё идём к тому месту, где нам дадут кров?

— Я думала сначала зайти к той женщине за снадобьями. Но раз тут такие дела, наверное, лучше сразу пойти в общинный дом, чтобы не нажить неприятностей.

— Мы далеко от дома знахарки?

— Если я правильно помню, то уже совсем близко.