В прихожую входил граф де Ренье. Он аккуратно закрыл за собой дверь и повернулся к ней спиной. Клэр наблюдала за его действиями, не в силах пошевелиться и что-либо сказать. Она только пару раз моргнула, пораженная столь исключительной наглостью.

— Мадемуазель де Каванте, мое почтение, — произнес граф, сделав пару шагов вперед, — давненько мы с вами не виделись, вы не считаете?

Клэр молчала и граф продолжал:

— Ну конечно, не считаете. В вашем отношении ко мне я лишен каких бы то ни было иллюзий. Мне с самого начала было это известно. Но я полагал, что вы не лишены элементарной порядочности и знакомы, с понятиями «долг» и «честь». Что ж, время показало, как я заблуждался.

Клэр широко раскрыла глаза от изумления.

— По-прежнему молчите, мадемуазель? — осведомился граф с некоторой долей насмешки, — вас что-то удивляет? А, должно быть, мой приход. В таком случае, позвольте просветить вас я этом вопросе. Найти вас было проще пареной репы. Я всего лишь проследил за вашей горничной. Я давненько за ней наблюдаю и установил, что она бегает на свидания с лекарем господина Ренуара, с которым вы, я полагаю, знакомы.

— Вы следили за Франсин? — наконец отмерла Клэр, — что ж, тогда я не понимаю, как вы можете судить о том, знакомы ли мне такие понятия как честь и долг, когда сами не имеете о них ни малейшего представления.

— Я уже говорил вам, мадемуазель, что только хочу получить то, что полагается мне по праву.

— По какому праву? — спросила девушка, крылья ее точеного носа раздувались от сдерживаемой ярости.

— Вы дали мне слово выйти за меня замуж и не сдержали его. Вы сумели от него отвертеться, придумав какие-то вздорные предлоги. Но вашего обещания они не умаляют.

— Вы — подлый, безнравственный человек, — заявила она, — сдерживать слово, данное такому, как вы — уже преступление.

— И тем не менее, вы его сдержите, — граф был на удивление спокоен.

Он прошел вперед, действуя так, словно был у себя дома и Клэр была его гостьей.

— Ну уж нет, — Клэр мотнула головой — этого не будет.

— Я хотел поступить с вами, как полагается, мадемуазель. Я проявлял редкое терпение, такт и деликатность, но вы этого не оценили. Видимо, на вас действует только проявление грубой силы. Что ж, вы это получите. Теперь я буду делать лишь то, что считаю нужным, невзирая на ваше желание или нежелание.

— Да как вы смеете! — не выдержала девушка, — как вы смеете являться в чужой дом без приглашения и при этом еще ставить мне какие-то условия! Вы немедленно уберетесь отсюда!

Граф усмехнулся, не трогаясь с места и всем своим видом давая понять, кто хозяин положения.

— Все это вы можете говорить вашим робким поклонникам, мадемуазель, которые внимают каждому вашему слову и выполняют все ваши прихоти. На меня это не действует. Пора бы вам это понять. Сейчас вы отправитесь со мной.

— Ха-ха, — вырвалось у ошеломленной Клэр, — вы с ума сошли! В каком бредовом сне вам привиделось, что я отправлюсь с вами по собственной воле?

— А разве я сказал, что вы отправитесь со мной по собственной воле? — слегка удивился граф, — нет, вы отправитесь потому, что этого хочу я и для этого я применю силу, если потребуется.

— Вы просто редкостный наглец!

— И тем не менее, вы будете делать то, что я вам скажу. Время уступок закончилось.

И с этими словами граф направился к девушке, которая на секунду застыла, пораженная его поведением, но очень быстро пришла в себя.