— Ы-ы-ы… — судорожно кривя губы, промычал он, доверчиво глядя на киммерийца зелеными глазами, в коих уже не было красных угольков, а черной полоскою отражалась только тень ветви.

— Нергал тебя разберет, парень, — пробормотал Конан, отводя взгляд. — Сколько живу на свете — таких не видал…

Но Майло, кажется, вовсе не интересовало мнение варвара на его счет. Он хотел говорить об Адвенте.

— Ы-ы-ы! Ы-ы!

— Проклятие! — разозлился Конан. — Да что я знаю о ней? Только то, что твой отец рассказал…

— Ы-ы-ы… — замотал головой Майло.

— Вот именно! Он ее помнит шестилеткой, а сейчас ей сколько? Как мне — двадцать почти! — Варвар помолчал, с нарастающим раздражением слушая сопение спутника рядом и ругая себя за то, что не оставил его спать в орешнике. — Все прошлое — вздор и бред, забудь об этом, — наконец сказал он, снова укладываясь на куртку. — Надо думать, как вытащить девчонку отттуда… Хон Булла что-то толковал о двойнике. Мол, ублюдок Тарафивелло создал такую же Адвенту…

Майло хлопнул себя по колену.

— Родинка на левой коленке? И что? Откуда ты знаешь, что двойник без родинки? Нет, парень, сейчас об этом без толку говорить. Поглядим на месте…

Он умолк, уставившись в тьму небес, как будто выбирал из тысячи звезд одну — ту, которая укажет ему путь и осветит его… Сон не приходил; мысли были просты и ясны и не тревожили сердца, не задевали даже тех тончайших струн души, что настроены воспринимать будущее; в груди юного варвара царил полный покой, как в ночном городе, все ворота коего закрыты железом, а на углу каждой улицы стоит дозорный.

— Ты не спишь еще? — вдруг громко сказал он, всем телом поворачиваясь к спутнику.

Майло не спал. Он смотрел в том же направлении, что и Конан только что: на звезды, беспорядочно налепленные на черную ткань неба. Но в его взгляде была такая пустота, что в ней даже не отражались белые блестящие точки этих звезд — когда он опустил голову и варвар смог увидеть мертвые зеленые глаза, он едва не прогнал его от себя вовсе, как поступил бы с нелюдью. Но потом чутьем своим, всосанным с молоком матери, впитанным из самой земли, понял, что сие есть всего лишь предощущение скорой смерти, каковая и должна была настигнуть товарища его не далее как через половину луны… Нет, хон Булла напрасно верил в милосердие старой карги…

— Ты что-нибудь знаешь о прагиллах? — угрюмо спросил Конан, не желая смотреть в эти глаза, а потому снова ложась на спину.

— Ы-ы-ы! — утвердительно промычал Майло, холодными пальцами осторожно трогая Конанов локоть — так он просил поглядеть на него.

— Ну? — привстал варвар. — Знаешь, но не можешь сказать? Клянусь Кромом, парень, если не пробовать, так ничего и не получится. Ты…

— В-в-ос… ос-т-ток-х… — выговорил Майло, от усердия едва не вывернув челюсть.

— Живут на востоке, в городе Прагьяндо, — нетерпеливо закончил за него Конан. — Я тоже об этом слышал. А еще что?

— Об-р… о-о…

Увы, как Майло ни старался, больше он ничего не сумел сказать. Варвар разочарованно сплюнул, лег на бок и закрыл глаза.

— Ложись спать, — проворчал он спустя несколько мгновений, не слыша никаких звуков движения товарища. — С той стороны костра…

* * *

После беседы у подножия Карпашских гор спутникам более не удавалось поговорить: с рассвета и до самой темноты стремили они своих лошадей на восток, останавливаясь только на ночь и только на постоялых дворах — народу там всегда было вдоволь и никто не рассматривал Майло в упор, так что он вполне мог сойти за приличного человека.