Так Гастон избежал участи, которой страшился с раннего детства. Это он-то монах? Нет, не создан он для смирения и молитв. С его-то характером от любого монастыря за неделю руины останутся. И пусть светлость из раза в раз втягивает в неприятности, Гастона радовала их сумасбродная, но в целом беззаботная до недавнего времени жизнь. Теперь-то она, конечно, не столь веселая, как дома. Ссылка, есть ссылка. Однако всё лучше унылого монастырского существования.

— Так, может, на спрятанной в красном замке девице жениться? — вновь подал голос Арнольд. — Говорят, ее отец богач, каких поискать. Побогаче вашего батюшки будет.

— На ком? — спросили светлость с Гастоном в один голос.

О красном замке они слышали. И даже видели издалека. Но не приближались. Поговаривали, там держали опасную магическую живность, способную проглотить любого в один присест. А вот о спрятанной девице ни разу речи не велось.

— Лучше конюха позовите, — посоветовал Арнольд. — Он больше меня знает.

Они позвали. Интересно же, что там за секретность.

Конюх хоть и оказался здоровенным крепким детиной, но стушевался перед герцогским отпрыском, потупил взгляд.

— Дык это… того… — промямлил он, переминаясь с ноги на ногу.

— Говори уже! — рассердился светлость, изнывая от любопытства.

— Жена моя ее видела. Девицу ту. Не я, — затараторил конюх взволнованно. — К ней того… лекаря вызывали. А жена моя у него в помощницах ходит. Девице ножку лечить понадобилось. Подвернула.

— Девица-то хоть хороша собой? — спросил светлость с сомнением. Известие о травме потенциальной невесты поумерило пыл.

— А то! Жена сказала: волосы, как лён, а глаза, как утреннее небо. Потому ее и прячут. Служанка поведала по секрету, что женихов — тьма. Вот папенька богатый и сослал дочку подальше, пока не выберет самого подходящего. Она, бедняжка, теперь томится взаперти. Мечтает о суженом.

Светлость приуныл, услышав о толпе соперников, а Гастон махнул конюху, чтоб шел восвояси. Всё, что надо, они услышали.

— Бесполезно свататься, — изрек светлость печально. — Меня не выберут.

— А зачем свататься, — бросил Гастон, не подумав. — Давай украдем. По древнему закону, если девицу похитить, можно смело жениться. Никто слова не скажет. Тем более, папенька. Иначе ей позор до конца дней.

Сказал, а сердце ёкнуло. Накрыло нехорошее предчувствие. Гастон собрался, было, раскритиковать собственную затею, но светлость уже ухватился за нее.

— Гениально! — воскликнул он, вскакивая. — Идем на дело сегодня же ночью. У тебя же осталось то средство?

— Угу. Только мы берегли его на крайний случай.

— Так это и есть крайний, — заверил светлость и рванул отсыпаться перед вылазкой.

Гастон же постучал себя по лбу. И кто за язык тянул?

* * *

Перед вылазкой Гастон разыскал жену конюха Сару — блондинку крепкого телосложения. Под стать супругу.

— В какой части красного замка спальня девицы?

— А вам зачем? — Сара нехорошо прищурилась, уперев руки в бока.

— Герцог Себастьен хочет серенаду спеть.

— Угу, а заодно и польку сплясать. За дуру меня держите?

— Поговори у меня, — рассердился Гастон. — Лучше на вопросы отвечай, если не хочешь искать новую работу. Его светлость мечтает жениться, а ты помогать отказываешься.

На розовощеком лице Сары отразилось волнение, и Гастон продолжил давить:

— Где спальня? Говори!

— А я почем знаю! Нас в темноте по коридорам вели.