7

На минуту воцарилась полная тишина. Белариус посмотрел на Лафайета, на девушку и снова на Лафайета. Она, в свою очередь, уставилась на Лафайета, он широко и глупо улыбнулся, пошел к ней...

- Как тебя угораздило сюда попасть, девочка? Когда мне сказали, что у них О'Лири, мне и в голову не пришло, что это можешь быть ты...

- Откуда вам известно мое имя? - надменно оборвала его Дафна. Она развернулась к Белариусу. - Кто этот человек? Он что-нибудь знает о Лафайете?

- Знаю ли я о Лафайете? - крикнул О'Лири. - Дафна, я понял, тебя вводят в заблуждение крылья. Разве ты не знаешь меня?

- Впервые вижу! Что вы сделали с моим мужем?

- Я ничего не сделал с твоим мужем! Я - твой муж!

- Не подходите! - Она спряталась за рослого полицейского, который в порядке защиты обнял ее за плечи одной рукой.

- Убери от нее свои грязные лапы, ты, легавый! - завопил Лафайет.

- Минуточку! - решительно вмешался Белариус. - Вы, Раунчини, стойте на месте! Вы, рекрут О'Лири, отвечайте для записи: вы знаете этого агента?

- Впервые в жизни вижу!

- Зачем же тратить время и силы, Раунчини, - прошипел Белариус. - Вы слышали описание О'Лири: шесть футов сто семьдесят, голубые глаза, а вы пятьдесят пять, двадцать, черные глаза, смуглый.

- Я знаю, что я... а? - О'Лири сделал паузу, посмотрел через левое плечо, потом через правое. - Крылья! - воскликнул он. - Они пропали! - Он посмотрел вниз, увидел бочкообразную грудь, солидное брюшко, кривые ноги, руки с коротенькими толстыми пальцами, поросшими густыми черными волосами. Он подошел к одной из фотографий в рамках, посмотрел на отражение своего лица в стекле. Оно было круглое, оливковое, с плоским носом и широким ртом, полным кривых зубов.

- О, боже мой, - опять это! - прорычал он. - Не удивительно, что вы меня приняли за тронутого, когда я говорил о крыльях!

- Мне уже можно уйти? - спросила рекрут О'Лири.

- Дафна! - в отчаянии крикнул Лафайет. - Ясно, что ты меня знаешь, неважно, как я выгляжу!

Дафна озадаченно смотрела на него.

- Ведь была же записка, - продолжал Лафайет. - Она была от Рыжего Быка, он хотел со мной встретиться в "Секире и Драконе". Я туда пошел, а у него была эта штучка, кое-что из того, что припас Горубл в пещере. Как бы там ни было, а когда я ее осматривал, у меня палец соскользнул и - щелк! Я превратился в кого-то другого!

- Он... он что... - вопросительно взглянула Дафна на Белариуса, обводя раковинку уха тонким указательным пальцем.

- Нет, я не чокнутый! Я пытался вернуться во дворец и доложить о том, что я обнаружил, а меня схватил городской караул! И не успел я объяснить, в чем дело, как Луппо с шайкой Путников вмешались и увезли меня в свой лагерь, но мне помогла убежать Гизель и...

- Гизель? - набросилась на него с безошибочным женским инстинктом Дафна.

- Да, ух, хорошая девушка, ты ее полюбишь. В любом случае, она повела меня в свой фургон и...

- Хм! - фыркнула Дафна, отворачиваясь. - Мне совсем не интересно знать про амуры этой личности, кто бы он ни был!

- Да этого не было! Это все платоническое!

- Довольно, Раунчини! - оборвал его Белариус. - О'Лири, можете идти. Ребята заберите Раунчини в трог 12 и приготовьте его к выскребыванию мозга!

- Что такое... что такое выскребывание мозга? - спросила Дафна, задержавшись у двери, и бросила неуверенный взгляд на Лафайета.

- Техника установления истины, - прорычал Белариус, - похоже на очистку грейпфрута.

- А это не повредит ему?

- Что? Ну, это его, конечно, попортит в какой-то степени, едва ли он будет годен для дальнейшего использования. В трудных случаях субъект остается бормочущим идиотом. Но не беспокойтесь, О'Лири. Он получит полную пенсию, все будет в порядке.

- Дафна! - окликнул ее Лафайет. - Если у тебя есть хоть малейшая возможность повлиять на эту кучку маньяков, попроси их выслушать меня!

Белариус сделал жест.