|
- Покажите. Ножны пришлись как нельзя лучше. Ошибки быть не могло - нож имел слишком необычную форму. - А что это доказывает? - спросил мастер Виль. - Очень многое. Хотя бы то, что убийство совершил именно француз, или его спутники, или все трое вместе. - Не исключено, - пробормотал полицейский, казавшийся более флегматичным, чем всегда. 3 Под баобабом в ожидании завтрака. - Виль начитался романов о путешествиях. - Прожекты будущих миллионеров. - Как каталонцы произносят "б" и "в". - Проповедник или канцелярист. - Оригинальная форма изгнания. - Наивные хитрости детей природы. - Тайна. Четверо суток прошло после того ознаменовавшегося кровавым событием дня, когда на Нельсонс-фонтейн приезжал Альбер де Вильрож. Сейчас мы видим его и Александра Шони расположившимися под огромным баобабом [баобаб - дерево или, вернее, целый растительный агрегат, обладающий необычайной живучестью; его ствол можно выдолбить, рубить, жечь, а дерево будет продолжать расти; доктор Ливингстон описывает случаи, когда баобаб рос после того, как дерево было срублено (прим.авт.)]. Дерево имеет чуть ли не двадцать пять метров в обхвате и делится на четыре громадных разветвления, прикрывающих своей листвой довольно просторную площадку. Над жаровней шипит продетая на ветку какого-то душистого дерева туша животного средней величины, в котором естествоиспытатель с первого взгляда узнал бы капского тупорылого кабана. Это был еще всего лишь поросенок, но клыки у него были длинней, чем у старого европейского вепря. Жозеф, который заведует всеми делами де Вильрожа, чистит ружье и одновременно присматривает за жарким, аппетитный вид и запах которого приводят в явное восхищение двух негров, чье своеобразное одеяние мы описали выше. Их лица, скорей темно-коричневые, чем черные, расплываются от удовольствия при виде этого зрелища, радующего вечно пустые желудки туземцев. Оба они расхваливают на своем языке вкусовые достоинства маленького слона, как зулусы зовут кабана из-за клыков, но не помогают кулинару европейцу, а только посматривают на него, застыв в позе ленивого блаженства. Расседланные лошади мирно пощипывают траву. Альбер де Вильрож рассказывает кое-что, по-видимому, весьма интересное; Шони слушает своего друга внимательно и не перебивая, лишь время от времени улыбаясь его остротам, которые могли бы вывести из равновесия даже индийского факира. - Видишь ли, дружище, - говорил де Вильрож, - в жизни всякое бывает. Ты говоришь - роман. А роман - это та же правда. Самые, казалось бы, невероятные хитросплетения человеческой фантазии в конце концов воплощаются в действительность. |
