Мальчик при виде Васи стал столбиком – с бледным лицом и широко раскрытыми глазами.

– Живой? Вот это да! – и посмотрел на Семена Семеновича с каким‑то особенным удивлением: как на человека, которого недооценивал, а его, оказывается, надо принимать очень всерьез.

– Да, Фимочка, это тот самый Василий Лукич Долгопол, чей труп ты мне по телефону советовал забрать по известному адресу, – сказал начотдела. – Тебе Спиридон Яковлевич велел позвонить?

Мальчик опустил голову, молчал.

– И давно ты его знаешь, дядю Спирю? – настырно продолжал Звездарик. – Насколько хорошо, часто ли видитесь?

– Ну… я лучше всего его труды знаю, – сказал Фима.

– Какие труды?

– Научные. Хотя бы ту же “Математику личности”, вы же ее в прошлый раз в руках держали. У него много.

– Ага…– Семен Семенович многозначительно переглянулся с Васей: открылась еще одна грань богатой натуры Донора. – А где он живет и трудится? Ты у него бываешь или он у тебя?

– Я вам про дядю Спирю ничего не скажу, – заявил ребенок, – он хороший. Хоть что делайте!

Делать ничего не стали, ушли. Только в доме напротив поселилась под видом студентки‑заочницы, приехавшей на сессию, оператор ОБХС Любаша – присматривать.

Но с этого момента стало ясно, что новизна идеи Мегре исчерпана, следует быть готовым к использованию ее противной стороной.

Вообще, полтора месяца после операций на Кобищанах и в Заречье прошли в подготовке. Особенно интенсивной стала она в последние три ‑недели, после головомоечного визита галактического контролера № 233 ГУ БХС; малый номер говорил об очень высоком ранге.

Его высокопревосходительство № 233 не пожелал воплотиться в земное тело, а вызвал агента 7012 к себе в пси‑машину, в персональное ЗУ для высокопоставленных особ. Беседа с начальством носила характер обмена импульсами по двоичному коду. Но, когда сути комиссара вернулись в тело, его внешность отразила некоторые особенности этой беседы: сам по себе вспух и своротился набок нос, вокруг глаз залиловели фонари, на подбородке и в правой части лба выросло по гуле, а из нижней челюсти выломился зуб‑резец. В сущности это был общеизвестный бехтеревский эффект обратного влияния психики на тело (типа “ожога внушением”), усиленный впечатлительностью Порфирия Петровича. Такой облик держался у него все время, пока он пересказывал отдельцам полученную в ЗУ информацию, и еще потом два дня.

Он явился сюда с Суперграндии, этот галактический контролер, после проверки доклада агента 7012 о выполненном якобы задании. Нельзя сказать, что оно не выполнено: Могучий Пожизненный Шеф с возвращением ему Характера мгновенно воспрял. Посыпались нагоняи, разжалования, драконовские меры против разброда и шатания в населении, даже казни высших сановников, слишком заворовавшихся и забравших много власти. Казнены были и все любовники жен МПШ, а сами они разжалованы в наложницы для гостей. Словом, все затрепетало и склонилось, стабильность общества Суперграндии была востановлена.

(Немалую роль в этом сыграл и вернувшийся НООС – и не только по основной специальности, сыску и заплечным делам. Он даже получил новый титул ВРПЖ–Великий Реформатор Половой Жизни; в этой области он использовал в интересах благодарного населения весь приобретенный на Земле опыт. Разумеется, на основу демографии планеты: размножение только посредством сперматозоидов Могучего Шефа, тик‑так, ура, кукареку! – никто покуситься не мог. Но, по‑прежнему не разрешая женам спать с мужьями, НООС специальным декретом разрешил им вступать в связь с теми, кто откликнется на призыв по установленной форме, так называемый “пароль Лили”.