Тем временем Хейла парировала несколько быстрых и мощных ударов Орзариса. Казалось, белый волшебник тоже изрядно измучен битвой и ранами, хотя до состояния Соргена ему было далеко. С каждым ударом он действовал все яростнее и быстрее. Он кружил вокруг неуклюжего ящера, как шустрая собака вокруг медведя, заходил то со спины, то с брюха. Раз, второй, третий Хейле удавалось в последний момент отражать выпады сверкающей на солнце Дневной Звезды, но потом все закончилось в один момент. Сначала Орзарис, скользнув за спину колдуньи, отрубил ящеру лапу; тот с визгом задергался, едва не скинув хозяйку вниз. Возможно, это принесло пользу, потому что смертоносный удар белого прошел мимо цели, лишь оцарапав Хейле плечо. Зато после этого Орзарис, легко отбив в сторону меч противницы, раскроил ее скакуну голову. Ящер кувырнулся и рухнул сначала на крышу хибары, а оттуда скатился вниз, на землю.

Опустив меч, Орзарис, тяжело дыша, посмотрел на дело рук своих. Хейла неподвижно лежала рядом с телом ящера, наполовину придавленная его тушей. Сорген на четвереньках полз к Вальдевулу. Орзарис с тяжелым вздохом поднял над головой Дневную Звезду и накренился, намереваясь спикировать на беззащитного колдуна. Он успел лишь только двинуться в атаку, когда раздался громкий треск и хлюпанье. Останки зеленоглазой зашевелились, теряя подобие человеческого тела. Орзарис поднял измученное, грязное лицо к небу и прошептал что‑то, чего Сорген не мог разобрать. В это время лоскутья прозрачного платья волшебницы разлетелись по сторонам. С земли поднялась тварь с кожей цвета свежей крови: голова ее имела форму наконечника стрелы с четырьмя острыми гранями и составляла почти половину длины полусаженного тела. Остальная его часть напоминала разжиревшую миногу, только вместо плавников по сторонам торчали длинные костяные бритвы. Еще у твари имелись здоровенные стрекозиные крылья, немедленно зажужжавшие на тоскливой, грубой ноте. С этим ревущим жужжанием чудовище немедленно бросилось в атаку. У нее не доставало мозгов бояться или хитрить – волшебное создание просто перло напролом. Орзарис спокойно ждал ее, выставив вперед меч. Очевидно, он думал, что чудовище само собой насадится ему на острие, но тут белый просчитался. Как ни тупа была тварь, на один финт ее хватило: подлетев к врагу вплотную, она вдруг подпрыгнула в воздухе, перелетела через голову волшебника, над застывшим на месте мечом, и очутилась у него за спиной. Удар острого хвоста располосовал Орзариса вдоль спины, так что его белая рубаха повисла клочьями, а жилетка просто свалилась с плеч. Весь покрытый кровью, волшебник со скорбным стоном развернулся и на этот раз поймал бестию на меч. Теперь все произошло точно так, как хотел белый с самого начала: чудовище, намеревавшееся впиться ему острой головой в грудь, само наткнулось на Дневную Звезду. Там оно затрепыхалась, как проткнутая острогой рыбина, однако, на бойцовые качества жуткое ранение никакого влияния не оказало. Несколькими мощными взмахами крыльев чудовище продвинуло свое тело по лезвию меча ближе к Орзарису. Острая голова оказалась в опасной близости от лица волшебника, но тот отвел руку далеко в сторону. Башка чудовища со скрежетом застряла в лучах гарды Дневной Звезды. Орзарис спокойно положил ладонь на дергающуюся голову, между двумя гранями, и опять что‑то прокричал на языке белых. Тварь задрожала всем телом и оплыла, стекая вниз, с меча, комьями черно‑красной слизи.

Этот жестокий бой закончился очень быстро, но даже этого Соргену хватило. Он поднял Вальдевул и левой рукой тщательно загнул на его рукояти плохо слушающиеся команд пальцы правой.