Ларри Лардок стоял на пушистом ковре перед креслом старшего комиссара Конга и старался не выдавать своего испуга.

— Господин старший комиссар, в ходе следствия обнаружен документ, который может пролить свет на это самоубийство.

Конг не мигая уставился на подчиненного.

Лардок набрал в грудь побольше воздуха и продолжал:

— Это пресмертная записка, из которой следует, что пострадавший умышленно и хладнокровно лишил себя жизни, а следовательно…

— А следовательно, — перебил его Конг, — следовательно, вы осел, Лардок. Что вы скажете о пятнах крови на сточном желобе и о пулевом ранении в спину сорок пятого калибра? Это что, тоже способ лишить себя жизни — застрелиться в спину?

Лардоку нечего было сказать, поэтому он промолчал.

— А что касается этой записки, то, во-первых, это может быть фальшивка…

— Экспертиза… — начал было Лардок.

— Молчать! А во-вторых, даже в случае самоубийства нужно искать человека, который толкнул на это жертву.

Ясно?

Лардок молча кивнул.

— Пошел вон!

Но не упел Лардок сделать и двух шагов по направлению к двери, как в кабинет вкатился красный от натуги секретарь Конга Пулон.

— Господин старший комиссар! При вскрытии обнаружилось, что потерпевший проглотил смертельную дозу медленно действующего яда. Яд сработал только перед самой смертью… то есть самоубийством!

Конг забыл о приличиях и широко раскрыл рот. Лардок вытаращился на секретаря, будто перед ним стоял сам граф Дракула.

— Вы сказали — яд? — переспросил Лардок.

— Точно так. Несколько смеертельных доз.

Старший комиссар Конг отпустил Лардока и Пулона, сосредоточенно поскреб затылок, поморщился и пробормотал:

— Черт бы его побрал. Придется все-таки вызвать старого кретина.

Он помолчал, и обращаясь к своей пепельнице, задумчиво добавил:

— Интересно все-таки — яд подействовал раньше выстрела?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Причастность комиссара Фухе к расследованию этого дела руководство поголовной полиции пыталось представить в том свете, что чем больше народу задействовано в раскрытии, тем быстрее будут видны результаты. Но сам Фердинанд Фухе отлично знал, что стоит за приглашением вести дело. Попросту говоря, все остальные детективы и ищейки сели в лужу, пытаясь объяснить это загадочное многоубийство.

Фухе собрал в кучу отчеты и рапорты Пулона, Пункса и Лардока, сведения, просочившиеся от Конга и злополучную записку покончившего с собой. Потом он съездил в морг, чтобы убедиться в том, что пуля угодила действительно в спину, и стал размышлять.

Сэм Фолуэл, тот самый пострадавший, был застрелен в спину навылет перед самым прыжком с крыши. На крыше никаких следов, кроме его собственных, обнаружено не было. Исходя из этого, Лардок сделал вывод, что эта рана не имеет отношения к самоубийству. «Как ты себе это представляешь?» поинтересовался Фухе. «Ну, — сказал Лардок, — может, в него выстрелили уже на земле или вообще в него стреляли раньше, и он ходил с этой раной некоторое время…» Фухе в свою очередь сделал вывод, что, во-первых, Лардок непроходимый тупица, а, во-вторых, что стреляли с крыши напротив, через дорогу. После осмотра догадка подтвердилась. Далее логические построения Фухе выглядели следующим образом: Убийца, видимо, знал о существовании этой записки и следил за Сэмом. Он также знал, что Фолуэл был слабохарактерный малый и боялся, что в последнюю минуту тот передумает сводить счеты с жизнью. И в конце концов, убийца не знал о яде, иначе отпадал смысл стрелять. И когда все-таки Сэм не решился на прыжок и повернул обратно, этот тип выстрелил в него, и Фолуэл свалился с крыши.