Леони вздохнула.

– Может быть, но ты все время прекрасно это скрывал от меня.

– Я вообще не привык проявлять свои чувства, – буркнул Кризи.

– У тебя было много женщин? – спросила она.

Ответил Кризи прямо и откровенно:

– Физически я знал многих женщин, даже жил с некоторыми по нескольку дней, иногда недель. Но любил я только раз. Может быть, именно поэтому последние несколько месяцев я был сам не свой. Пока я не встретил Надю, я вообще понятия не имел о том, что такое любовь, что такое счастье. Раньше для меня это был просто пустой звук. Я видел, как рождалась моя дочь, – присутствовал при родах. Они – жена с дочерью – все время стоят у меня перед глазами. Такими, как я увидел их на столе в морге. В холодный пасмурный день. Они стоят у меня перед глазами, когда я просыпаюсь утром и когда засыпаю ночью. Мне трудно говорить о том, кто мне нравится или не нравится, о симпатиях и привязанностях, когда у меня ни на секунду не выходят из головы мои жена и дочь. Я бы даже в бреду не смог себе представить, что снова буду любить другую женщину. Для меня это просто невозможно. За других говорить не берусь, но твердо знаю, что со мной такие вещи дважды произойти не могут.

В небольшой комнате воцарилось молчание. Спустя какое-то время Леони сказала:

– После смерти жены ты был близок с женщинами?

– Да.

– Ты испытывал к ним хоть какие-то чувства? Кроме чисто физических?

Он выпил еще немного кофе.

– Ты мне нравишься больше других. Пока ты была на Гоцо, я с каждым днем привязывался к тебе все сильнее. Но полюбить во второй раз я, наверное, не смогу. Мне иногда кажется, что это чувство умерло во мне, когда в том самолете взорвалась бомба.

Она кивнула.

– Да, я тебя понимаю. Теперь, пожалуйста, скажи мне честно еще одну вещь. Ты ведь собираешься убить этих бандитов?

– Да.

– И хочешь использовать для этого Майкла?

– Если придется.

– Значит, у тебя с ним примерно такие же отношения, которые сложились у нас из-за контракта? Он, получается, для тебя просто один из многих инструментов возмездия?

Кризи печально улыбнулся.

– Сначала так и было задумано. Но то, что я здесь сейчас сижу, само по себе подтверждает частую несостоятельность первоначальных замыслов. Ты ведь прекрасно понимаешь, что не только Майкл хочет, чтобы ты вернулась обратно. Я этого тоже хочу. Никто не собирается там относиться к тебе, как к постороннему человеку. Ты будешь окружена заботой… можешь называть это привязанностью или симпатией.

После долгого молчания Леони спросила:

– Где я буду спать?

– Надеюсь, в моей постели.

– Ты будешь меня касаться?

– Если захочешь.

– А ты чего захочешь?

– Касаться тебя.

– Только что я звонила Майклу, сказала, что мы заедем за ним через час и устроим небольшую экскурсию по Лондону.

Он сел в постели, притянул к себе ее голову и поцеловал в губы.

– Что он ответил? – спросил Кризи.

Леони улыбнулась и ласково провела рукой по его волосам.

– Он сказал, что завтра суббота и ему хочется сходить посмотреть игру “Тоттенхем Хотспер”. Портье в гостинице, наверное, сможет достать билеты.

– И все?

Она покачала головой.

– Нет, он еще кое-что сказал. Но это касается только матери и сына.

Она долго и пристально рассматривала себя в зеркало, потом произнесла:

– Это у вас профессионально получилось.