– Все получилось очень неплохо, – сказал Грэйнджер. – По крайней мере этот подонок на всю свою жизнь напуган и будет теперь знать, что ему воздастся за его преступления.

Сенатор сидел напротив Кризи. Майкл – между ними.

– Ну я бы не сказал, что получилось неплохо, – ответил Кризи, почесывая добермана за ухом. – Я, наоборот, считаю, что операция закончилась стопроцентным успехом.

Сенатор выглядел озадаченным.

– Но я же видел отчет ЦРУ. Конечно, он был ранен и никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Но жить-то он остался.

Кризи взглянул на Майкла, правая рука которого была плотно забинтована и зафиксирована на груди.

– Дело не столько в руке Джибриля, – тихо произнес он, – сколько в его мозге.

– В его мозге?

Кризи чуть подался вперед.

– Да, в его мозге. Майкл ранил Джибриля очень необычной пулей. Я же говорил тебе раньше, что не дам этому подонку сдохнуть легкой смертью.

– Что-то я тебя не очень понимаю, – проговорил Грэйнджер.

– Во-первых, это была пуля “дум-дум”, – ответил Кризи. – Это значит, что при поражении цели она взрывается. Вот почему он никогда больше не сможет пользоваться правой рукой. Во-вторых, эта пуля была начинена ядом, полное название которого запомнить мне никогда не удавалось. Обычно его называют ТТК. Сейчас этот яд уже отравил всю кровь Джибриля.

В наступившей тишине Кризи продолжал спокойно почесывать за ухом у добермана. Через какое-то время Грэйнджер настороженно спросил:

– Каким же действием обладает этот яд?

– Внешние симптомы его очень напоминают сильнейшую церебральную малярию, – объяснил Кризи. – Кровоток заносит все большее его количество в мозг, и жертва постепенно превращается в растение. Со временем яд вызывает смерть, но она может наступить спустя месяцы или даже годы. Однако функции мозга приходят в расстройство очень скоро. Через пару недель Джибриль уже будет не в состоянии спланировать даже самую элементарную террористическую акцию.

Женщина, прислуживавшая в доме сенатора, принесла им новую порцию мятного напитка в графине со льдом.

– Это – последняя порция, – строго сказала она сенатору. – Обед будет на столе через полчаса.

Когда женщина отошла, спросил Кризи:

– А сам Джибриль знает об этом?

Ответил ему Майкл.

– Да. На тот случай, если его доктора не смогут поставить ему правильный диагноз, мы послали ему с Кипра открытку, в которой посоветовали сделать анализ крови.

Грэйнджер внимательно посмотрел в лицо молодому человеку. Тот ответил сенатору столь же пристальным взглядом. Грэйнджер повернул голову и взглянул на Кризи. Тот тоже посмотрел ему прямо в глаза. В них был такой же ледяной холод, как и в глазах молодого человека. Сенатор сразу же вспомнил, как несколько месяцев назад назвал этого человека Кертис Беннет. “Смерть в холодную ночь”, – сказал тогда его старый приятель.

Доберман перевернулся на бок. Кризи стал чесать собаке брюхо.

– Эту открытку мы подписали: “„Пан Американ“ – сто три”.

Грэйнджер молча уставился в бассейн.

Кризи негромко спросил:

– Джим, тебе полегчало от того, что ты смог отомстить?

Сенатор покачал головой.

– Нет. Я думал сейчас о Хэрриот… Может быть, хоть немного легче от этого стало бы ей. – Потом он пожал плечами и снова покачал головой. – Нет, я не прав. Этот мерзавец получил то, что заслужил… Так что, ребята, вы теперь собираетесь делать?

– Отправимся обратно в Европу, – ответил Кризи.