Леони вполне удовлетворительно сыграла свою роль, обняв мальчика и расцеловав его в обе щеки. Поцеловала она и священника, с чувством проговорив:

– Спасибо вам, святой отец, что вы так хорошо присматривали за Майклом. Постараюсь, чтобы у меня это получалось не хуже.

На лице священника не отразилось ровным счетом никаких чувств. Майкл поднял с земли сумку, бросил ее в джип и сам же забрался в него.

Когда они приехали домой, Леони смотрела сквозь приоткрытую дверь, как он прошел к себе в спальню – комнату с портретами Нади и Джулии, бросил сумку на постель, осмотрелся, медленно подошел к портретам и, глядя на них, застыл.

Сразу же после усыновления Кризи забрал мальчика из школы и сам продолжил его обучение.

После спортивных занятий и плавания они, как правило, завтракали, затем исчезали в кабинете Кризи и не появлялись вплоть до самого обеда. Подкрепившись в полдень, оба уходили на строительство дома. Однако два раза в неделю Кризи отправлялся туда один, а к Майклу приходил пожилой учтивый араб, учивший его арабскому языку. Леони обратила внимание, что изучают они только устную речь, а не письмо. Представился он ей как Юсуф Оадер. Леони знала о нем лишь то, что он жил теперь на Мальте на свою пенсию, а родился в горном селении в Ливане.

Она замечала, что мальчик относился к старику уважительно, на уроках был внимателен.

Заметила она и то, что между Кризи и Майклом стал развиваться не очень ей понятный дух соперничества. Началось это на следующий день после ее приезда из Англии. Мальчик пришел сразу после полудня и сказал Кризи:

– Ну так как насчет заплыва?

– Сколько раз проплывем? – спросил тот.

Парнишка задумался и ответил:

– Давай, десять раз.

Она сидела под навесом и наблюдала. Когда они переплыли бассейн первый раз, мальчик обгонял Кризи на два фута, во второй раз – на пять, на пятый – на десять футов. Она уже решила было, что Кризи проигрывает, и подумала о том, как в этом случае должно быть ущемлено его достоинство. Однако, переплывая бассейн в шестой раз, паренек стал снижать темп. Кризи же продолжал размеренно, с той же скоростью плыть размашистым кролем, не меняя ритма, взятого в начале. Майкла он обогнал, когда им оставалось еще дважды переплыть бассейн, а завершил заплыв, оторвавшись от него на восемь футов.

Подтянувшись, он сел на краю бассейна и спустил ноги в воду. Когда Майкл подплыл к нему, он нагнулся, помог ему вылезти из воды и посадил рядом с собой на бортик. Несколько минут они сидели и разговаривали. Как обычно, в основном говорил Кризи. Хотя он и не повышал голос, Леони слышала каждое его слово.

– В чем твоя ошибка? – спросил Кризи.

Грудь мальчика тяжело вздымалась.

– Я взял слишком большой разгон, – еще не отдышавшись ответил он.

Кризи покачал головой.

– Это вторая твоя ошибка. Первая состояла в том, что ты ввязался в дело, хотя не был абсолютно уверен в том, что выиграешь. Больше никогда так не поступай – ни в игре, ни в жизни. Никогда не бей первым, если не уверен, что сможешь одолеть противника. Никогда не ввязывайся в сражение, пока не будешь точно знать, что выиграешь всю войну. Никогда не начинай ухаживать за женщиной, пока не почувствуешь, что она может стать твоей.

Пока мальчик обдумывал его слова, царило молчание. Потом Кризи спросил:

– Ты был когда-нибудь с женщиной?

С горечью и обидой в голосе мальчик ответил:

– Нет, местным девушкам нет дела до сироты из приюта.

– Но ведь летом здесь бывает много приезжих.

– Да, я часто видел симпатичных девушек на пляже Рамлы и на улицах Рабата, но в приюте нам на карманные расходы выдавали по пятьдесят центов в неделю. Мне говорили, что самый дешевый напиток в дискотеке в Ла-Гротте как раз столько и стоит, а за вход туда надо заплатить семьдесят пять центов.